Дж. Гакенбах в 2011 г. писала: «Исследования осознанного сновидения стали терять значение и актуальность. Число исследований, посвященных этой теме, уменьшилось. Это связано с определенными трудностями при организации эксперимента (индукции состояния осознанности в сновидении), а также с субъективностью интерпретации любого исследования этого состояния сознания. Осознанное сновидение требовало нового методологического подхода».
За этими словами скрывается принципиальное непонимание двух совершенно разных парадигм – естественно-научной и магической.
Как можно вызвать (индуцировать) состояние осознанности в сновидении, если испытуемый (обычный человек, полностью погруженный в общепринятое описание мира) пребывает в состоянии психоэнергетического дефицита? Осознанное сновидение становится относительно регулярным явлением в психической жизни человека, если он располагает некоторым избытком психической энергии и владеет необходимыми навыками в работе с собственным вниманием и восприятием. Из чего следует, что в большинстве случаев регулярное переживание осознанности в сновидении требует изменения привычного стиля жизни, к чему готовы далеко не многие. По крайней мере, их число недостаточно для той статистики, которая нужна для научного исследования.
Исследователи осознанного сновидения в какой-то мере понимали причины возникших затруднений, но никто не знал, как преодолеть социальную инерцию. Стиль жизни западного человека с его привычкой к комфорту и гедонизмом – наше любимое детище и достижение. Чтобы отказаться от него, нужен мотив более убедительный и сильный, чем загадочные видения то ли во сне, то ли наяву.
Кроме того, сама естественно-научная парадигма официальной науки, изучающей сон и сновидение, ограничивает вдохновение исследователя тем, что по умолчанию исходит из концепции «всякое содержание сновидения – продукт психики сновидца, и описывать его следует психологическим языком».
Отказ от этой установки неприемлем, потому что грозит вторжением в науку мистических домыслов, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. А это согласно знаменитому принципу «фальсификации» Поппера делает науку «ненаучной».
Поэтому все научные исследования осознанных сновидений сводятся к открытию тех или иных психологических, нейрологических либо физиологических механизмов сознания и бессознательного. Любопытно, что недавний всплеск интереса к осознанным сновидениям в научном сообществе был вызван статьей одного из крупнейших авторитетов в физиологии мозга Алана Хобсона, опубликованной в 2009 г.
И по какому поводу? Потому что ученый считает, что изучение осознанного сновидения поможет понять «физиологические основы механизма сознания».
История научных исследований осознанного сновидения 1990–2010 гг. (по материалам доктора Джейн Гакенбах)3
Как уже было сказано выше, официальная наука, изучающая осознанные сновидения и внетелесный опыт, сосредоточилась на психологическом и нейрофизиологическом аспекте этого явления, исключив любые интерпретации, которые могут породить мистическое либо оккультное понимание этих феноменов.
«Магизм» оказался неприемлем для современных ученых – даже в виде гипотезы или описательной модели.
Что же в таком случае изучает ученый, обративший внимание на эту «скользкую» и даже «темную» тему? Первое, что становится очевидным любому ученому, – осознанное сновидение невозможно сделать компонентом повторяющегося эксперимента. Этот момент, наверное, является наибольшим затруднением в исследовательской работе.
Тем не менее есть множество теорий и существует неплохо разработанный язык описания, который создали основатели психологической науки, – психоанализ 3. Фрейда, аналитическая психология К. Юнга, бихевиористы (от Дж. Уотсона до Б. Скиннера) и ученые, развивавшие другие направления психологии – когнитивную психологию (Дж. Миллер, Дж. Брунер, У. Найссер), генетическую (Ж. Пиаже), культурноисторическую (Л. Выготский) и др.
Поэтому исследователи осознанного сновидения изучают довольно разнообразную проблематику, отраженную в психологическом описании, Например, индивидуальные отличия в содержании люцидных снов. Скажем, как эти отличия связаны с когнитивным стилем конкретного сновидца.