Однажды летом (несколько лет назад) я лежал поздним утром в постели, вспоминая сон, из которого проснулся. В сознании возник яркий образ дороги, и, сосредоточив свое внимание, я получил возможность войти в эту сцену. В этот момент я перестал ощущать собственное тело, из чего заключил, что сплю. Я обнаружил, что еду во сне по дороге на своей спортивной машине. Я был восхищен таким волнующим сюжетом. Проехав небольшое расстояние, я заметил перед собой «голосующую» девушку. Она была настолько привлекательна, что ее можно было назвать девушкой из снов (Более точный русский аналог – «девушка моей мечты» Прим. ред.). Вряд ли нужно говорить, что я ощутил сильное желание остановиться и подобрать ее. Но тут я сказал себе: «Я уже видел этот сон. Как насчет чего-нибудь новенького?» – и я проехал мимо, решив вместо этого поискать Высшее. Как только я вверил себя в его власть, машина взмыла в воздух и быстро стала подниматься вверх. Я чувствовал себя как в первой ступени ракеты. Поднимаясь в облака, я пролетел мимо креста на церковном куполе, звезды Давида и других религиозных символов. Преодолев облака, я вырвался в космос, который казался громадным мистическим королевством: огромная пустота, наполненная любовью. В окружении космоса я чувствовал себя как дома. Мое настроение поднялось до соответствующих высот, и я запел с экстатическим воодушевлением. Качество моего голоса было поразительным, я покрывал весь диапазон от глубочайшего баса, до высочайшего сопрано и чувствовал, что космос обнимает меня, отвечая на мое пение. Импровизированная мелодия казалась величественнее, чем все, что я когда-либо слышал. Смысл моей песни был прост: «Я воспеваю Тебя, о Господи!»
После пробуждения я отметил, что этот удивительный сон был самым глубоким переживанием в моей жизни. Я был уверен, что оно имеет очень важный смысл, хотя и не мог точно его выразить и верно оцепить значение этого сна. Пытаясь осмыслить слова «Я воспеваю Тебя, о Господи!», содержавшие всю суть переживания, я понял, что сейчас могу интерпретировать эту фразу в понятиях нашего уровня существования. Ее эзотерический смысл, который я постиг во время сновидения, казался сейчас чем-то туманным. Я мог сказать только, что в том трансцендентном состоянии единства не было «меня» и «Тебя». В том мире для «меня» и «Тебя» нет места, там может существовать только Единственный. Но тогда, кто же из нас был там? Моей личности, моего сновидческого эго там не было. Все, что там находилось, было «Тобой». В этом мире и «я» был «Тобой». Поэтому с таким же успехом я мог петь: «Я воспеваю Меня...», помня о том, что меня нет! В любом случае вам должно быть понятно, почему я называю это осознанное сновидение трансперсональным переживанием.
Здесь мы возвращаемся к вопросу о возможности испытывать переживания на грани смерти, не умирая в действительности. Сейчас мне кажется очевидным, что ответ на этот вопрос должен быть положительным. Я говорю так потому, что переживания трансперсональных сновидений (осознанных или нет) символически напоминают процесс отмирания наших старых представлений и возрождения для новой жизни. Перенос этого качества в бодрствующую жизнь – это уже другая задача, а для сновидений между смертью и трансцендентностью не существует различий.
Давайте попробуем завершить полный цикл этой главы, ответив на вопрос «Что ожидает нас после смерти?». Смерть означает конец наших индивидуальностей. Однако такой ответ не прибавляет ничего нового к общепризнанной концепции смерти-аннигиляции. Как не раз говорилось в книге, индивидуальность не является нашей истинной сущностью, а лишь представляет ее. То, что вы считаете своей индивидуальностью, на самом деле есть лишь ментальный образ. «Мысли о себе» – это лишь мысли, мимолетный процесс во времени и пространстве, который вынужден прекратиться, как и все, что существует во времени.
Тем не менее, согласно высказанной точке зрения, наша истинная сущность способна преодолеть и время и пространство: наша трансперсональная сущность преодолевает сущность персональную. Наша трансперсональная индивидуальность может в конце концов проявить свою идентичность истинной реальности – «Сияющему Морю, обладающему всем Обладаемым, знающему все Познаваемое, творящему все Творимое, – Единому Разуму, Истинной Реальности». Поэтому, может быть, когда приходит смерть, исчезает индивидуальность и «капля росы» теряется в море, и вы постигаете, чем вы всегда были: каплей, считающей себя не каплей, а целым морем. Поэтому на вопрос «Что ожидает нас после смерти?» можно ответить: «Все и ничего».
Эпилог
Быть живым в собственной жизни
Эту книгу я начал с утверждения, что во время обычных сновидений мы не можем уверенно чувствовать себя ни бодрствующими, ни полностью живыми. Из этого я заключил, что, пока мы не научимся осознавать собственные сны, одна треть нашей жизни будет безвозвратно потерянной. К счастью, и со мной согласится большинство читателей, это препятствие оказывается преодолимым. Человек может развить в себе способность пробуждаться в сновидениях.
Все, что уже сказано о трети нашей жизни, может быть с успехом применено к оставшимся двум третям – состоянию, которое мы называем бодрствованием. Давайте поговорим о некоторых приложениях и влиянии, оказываемых осознанными сновидениями на повседневную жизнь.
В какой мере концепция осознанных сновидений может быть применена к реальной жизни? Особенности осознанных сновидений имеют определенные параллели с тем образом жизни, который можно назвать «осознанной жизнью». Узнать, что скрывается за таким интригующим определением, поможет следующее. Сравним противоположные особенности и свойства, характерные для осознанных и неосознанных сновидений(1).
Основные различия вытекают из самого определения осознанности.
Во время неосознанного сновидения вы подразумеваете, что бодрствуете; во время осознанного сновидения вы понимаете, что спите и видите сон. Я полагаю, что соответствующая пара отношений к реальной жизни должна выглядеть примерно так: с одной стороны, вы можете приходить к неосознанному заключению, что объективно воспринимаете реальность. Согласно этой точке зрения, восприятие – это процесс обыкновенного наблюдения за окружающим сквозь окна собственных глаз. К сожалению, этот традиционный взгляд, основанный на «здравом смысле», плохо согласуется с современными открытиями в психологии и нейрофизиологии. Вы видите вовсе не то, «что находится снаружи»; более того, оно даже не «снаружи». То, что вы воспринимаете или считаете «внешним»,– лишь умственная модель, находящаяся внутри вашей головы. Осознанное понимание природы восприятия основывается на современных данных о работе мозга. Если вы захотите выработать в себе такое отношение, то в качестве рабочей гипотезы я мог бы предложить вам утверждение, согласно которому переживания всегда субъективны и являются результатом наших собственных построений, основанных как на видении реальности, так и на сиюминутной мотивации. В случае визуального восприятия эта точка зрения подтверждается оптическими иллюзиями, которые могут возникать как результат наших ожиданий от мира. С таким же успехом восприятие может искажаться эмоциями, заставляющими туриста «за каждым кустом видеть медведя», а любовника видеть «любимую в каждом дереве». Наиболее правильным отношением к восприятию можно назвать то, которое не претендует на прямое переживание реальности, а всегда подразумевает существование внутренней ее модели. До того как мы сможем увидеть, что находится «снаружи», визуальная информация должна пройти через множество субъективных фильтров, таких, как ожидания, чувства, понятия, ценности, склонности и цели. Наша модель мира неизбежно ограничивает восприятие реальности. Чем больше искажена карта, тем пересеченнее покажется местность.