— Это почти стыдно, — сказала она, переведя дыхание.
— Да? А что ты ожидала? Подготовительную разминку?
— Подготовительную разминку? — рассмеялась она.
— Сказать по правде, еще повезло, что я смог подняться наверх.
— Ты купил резинку, — укоризненно сказала Крис, хотя должно это было звучать как благодарность.
— Да, — ответил Майк. — Я вечный оптимист.
— Так ты знал, что это случится? Ты хотел этого с первой ночи, когда пригласил меня пожить у тебя в доме?
— Нет. То есть да, хотел, но предложил тебе дом не из-за этого. И купил я их не потому, что хотел или знал, что так и будет. Я купил их потому, что все довольно запутанно. И потому, что не хотел, чтобы ты сказала «нет» в последний момент, потому что у меня ничего бы не было. Вот такой я предусмотрительный!
— Да уж, — проговорила она, прижавшись к его руке, не желая больше обсуждать осложнения и всевозможные варианты. Ей начинало казаться, что ответственность становится чем-то прошлым. Она повернулась к Майку: — Спасибо. Мне не нужны проблемы.
— А кому они нужны? Итак, Крис, что ты хочешь? Скажи Маленькому Майку.
— О, — застонала она, засмеявшись. — Тогда, может быть, самого Маленького Майка…
За этим последовал секс и короткий разговор после него. Затем последовало уже занятие любовью, которое, как и Майк, было очень щедрым, серьезным и физическим. Он все делал с серьезностью и силой. При его силе и самоконтроле он был таким нежным и любящим, что Крис не могла сказать, получает она удовольствие или доставляет.
Крис никогда, до этой ночи, не думала о себе как о маленькой женщине. Его руки обращались с ней так ловко, так мастерски, что она чувствовала себя маленькой, легкой, почти невесомой. Она ощущала, что о ней заботятся, очень заботятся, когда этот мужчина, обычно молчаливый, немногословный, говорил с ней. Прежде такие разговоры смущали, но сейчас она чувствовала себя комфортно.
— Нравится? — шептал он ей. — А так? А сейчас?
Или инструктировал ее:
— Да, здесь. Вот так. Пожалуйста, здесь.
Майк не торопился. Крис же, к своему удивлению, обнаружила, что не обладает такой выносливостью и терпением, как он. Когда она отчаянно просила, неистово изгибалась, пыталась прекратить его игру, притягивала его, чтобы ощутить в себе, она губами чувствовала, как он улыбается, говоря:
— Хорошо, малыш, хорошо. Это для тебя, но помни, что ты мне кое-что должна.
Его манера и тон в постели были искренними и добродушными, как в повседневной жизни. Казалось, он не замечал, каким умелым был. Крис была поражена его талантом. Она и догадаться не могла о его страстности, бесстыдном веселье, с каким он занимался любовью. Это заинтриговывало ее, так как у нее было мало опыта, и она подумать не могла, что мужчины могут так развлекаться, занимаясь сексом. Ей казалось, что они делают это по необходимости, а удовлетворив ее, сразу о ней забывают. Она никогда не думала, что мужчины могут отдавать свое тело. Пока не встретила Майка. Он был так уверен в своих чувствах, что как любовник доверял себе и ей полностью.
Крис всегда считала секс взаимными уступками, когда один берет, другой отдает, возможно, по очереди. С этим мужчиной она была участником действия. Он поднимал ее выше и выше, безжалостный в своей решимости столкнуть в пропасть, непреклонный в своем упрямом желании ослепить ее удовольствием, а затем нежно держал ее, пока она приходила в себя, содрогаясь. И все начиналось снова. Иногда он просил что-то для себя. В конце концов, он заслуживал многого.
— Сюда. Вот так. Да, так. Для меня, как я люблю. О боже!
Поздно ночью, когда она лежала на спине рядом с ним, чувствуя его широкую ладонь у себя на животе, он прошептал:
— Я люблю тебя, Крис.
Она молчала. В задумчивости закусила губу, но повернула лицо к нему. Она никогда не чувствовала большей любви, чем сегодня, но все-таки не могла сказать этого. Даже сейчас.
Он повернулся, откинулся на спину, убрал руку. В молчаливой темноте, все еще влажной от того, что было, он глубоко, с обидой вздохнул.
— Майк…
— Да ладно. Не важно.
— Я боюсь сказать…
— Что ты чувствуешь? Давай же! Я тебя ни о чем не просил!
— Неужели?
— Да! Сказать, что чувствуешь, вовсе не значит что-то пообещать.
— Я тоже тебя люблю, — произнесла она слабым, испуганным голосом. — Просто…