— Итак? Не сегодня?
Крис быстро и нежно поцеловала его в губы. Сморщила носик.
— От тебя плохо пахнет. Даже ужасно. Это дым?
— Вперемешку с другими вещами. Я бы принял душ на станции, но у нас была пересменка посреди пожара.
— Вперемешку с чем?
— Кто знает? Потом. Грязью. Старине Джиму нужно брать с собой чашку для рвоты.
— Что-что?
— Ну, такую изогнутую миску, которую дают в больнице, если тебя тошнит. Удивительно, все оседает на твоей одежде, и все равно ты пахнешь всем этим. Джим обдал меня из шланга, но все равно мне нужно помыться.
— О, я думала, что тошнит только жертв.
— Держу пари, что ты также думала, будто только жертвы глотают дым. Я быстро приму душ.
— Пожары были серьезные?
— Один в художественном магазине. Такие почти самые худшие — там много химии. О нем напишут в новостях. Ужасная мешанина. Он начался задолго до полуночи, но закончился, почти когда я уехал. Два остальных были довольно хорошими пожарами.
— Хорошими пожарами?
— С которыми можно справиться. Без ущерба. Которые легко погасить.
— Тебе нравится огонь?
— Мне нравится лить воду на огонь.
Она смотрела, как он расстегивает рубашку и брюки, как направляется в душ в одних трусах. Она вспомнила молодого пожарного, которого видела на фото, которое нашла. Он был стройнее, более худой. Но хоть он и стал коренастее сейчас, был хорошо сложен и хорошо двигался.
— Майк, у тебя когда-нибудь были травмы на пожаре.
— Не сильные, — пожал он плечами.
— То, что ты делаешь, ведь очень опасно. Можно погибнуть.
— Не думай об этот слишком много. Я знаю, что делаю, иначе выбрал бы другую работу. — Он стянул трусы.
— Не думать слишком много? А что насчет семей пожарных? Что они переживают каждый раз, когда слышат звук сирены? А если ты…
Майк стоял в дверях ванной, уперев руки в бока, ни капли не стесняясь того, что он голый.
— Крис, родиться вообще опасно. Джоанн и Шелли ехали за продуктами. Если хочешь волноваться всю жизнь, волнуйся о том, что можешь контролировать, ради бога. Я в душ.
Пока он был в душе, Крис думала о тех двух вещах. Первое: он мог погибнуть при пожаре. Второе: если бы ей платили за то, что она волнуется, она бы давно была миллионером.
— Расскажи мне о тете Фло, — сказал он, стоя в двери ванной. На бедрах у него было полотенце. Другое он использовал, чтобы высушить волосы.
— Я пригласила ее на ужин. Можно?
— Сюда?
— Ты против?
— Нет, но…
— Она не успокоится, пока не увидит тебя, Майк. Она просто не верит, что я собираюсь остаться здесь на некоторое время. И я подумала, что нам всем будет намного удобнее здесь, а не в ресторане или где-то еще. Я все приготовлю.
— Я ложусь спать, — сказал он, подходя к кровати и бросая на пол полотенце. — Ты сказала ей, когда возвращаешься в Чикаго?
— Нет.
— А что ты сказала?
— Хочешь знать, как я преподнесла тебя? Сказала, что ты — большой, красивый силач, который…
— Вообще-то, — сказал он, убирая одеяло, чтобы лечь рядом с ней, — я хочу знать, как ты убедила ее не тянуть тебя назад в Чикаго.
— Я сказала, что нам здесь хорошо, — произнесла Крис мягким голосом. — Всем четверым. Это ведь правда?
Он задумался на минуту.
— Да, думаю, да. Да, это так.
Он натянул одеяло. Его глаза были яркие, но под ними были черные круги. Пожары. Его глаза, воспаленные, но возбужденные, усталые, но живые. Интересно, подумала она, как долго мужчина способен вкалывать на такой работе, прежде чем сломается?
— Но ты не сказала, что любишь меня.
— Она и так думает, что я сошла с ума.
— В таком случае, я надеюсь, что это надолго, — сказал Майк.
— Насколько долго тебе хотелось бы, Майк?
— Лет на тридцать или сорок. Я хочу оставить тебя.
— Навсегда?
— Если это возможно.
— Я не могу тебе обещать, ты же знаешь. Слишком рано.
— Что ж, это открытое приглашение.
— Как ты можешь это делать — просить нас остаться здесь навсегда? Хочешь сказать, что собираешься жениться, зная нас так мало времени?