Вогель был нетерпелив:
- Тогда отдай нам камень.
Юбер ответил не сразу. Он проскользнул за стул и крепко ухватился за спинку нервными руками.
«У меня нет камня», - сказал он, явно подчеркивая слоги.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Мистер Вогель побледнел; Рихтен побагровел. Лицо Юбера озарилась сардонической улыбкой. Он продолжал учтивым голосом:
- Вы корчите рожицы. Вы плохо себя чувствуете?
В руку Вогеля оказался 9-миллиметровый маузер. Мистер Рихтен медленно вытащил из-под подмышки великолепный револьвер со стволом из вороненой стали. Юбер не вздрогнул. Он увеличил свою улыбку. Его глаза блестели в тусклом свете. Он позволил громовой раскатке затихнуть и продолжил тем же раздражающим голосом:
- От вас меня тошнит! Нет, но посмотрите на эти лица! У вас все хорошо, а? У вас есть новости из Парижа? Двадцать три ареста сегодня утром, плюс мистер Джон Ризпки, который продал всех до того, как умер. Во Франции больше нет «Черной силы», и это моя работа. Что вы скажете об этом?
Вогеля трясло с ног до головы. Беловатая слизь вырвалась из пузырей в уголке его рта, скрученного от ненависти. Он поднял пистолет, его палец сжал спусковой крючок.
- Погодите, Вогель, я думаю, что говорю по этому поводу!
Никто не видел, чтобы она вошла. Она стояла прямо у двери в жемчужно-сером дорожном костюме. Она всегда была очень хорошенькой.
Самоуверенный Юбер поклонился и сказал:
- Приношу вам свое почтение, мадам ...
Он воспользовался моментом и добавил более низким тоном:
- Вы очень красивы…
Графиня де Сарсель, казалось, ничего не слышала. Его лицо было жестким, а глаза сверкали. Она подошла к Вогелю и тихим жестом схватила маузер.
- Этот демон перед вами блефует, разве вы не видите? У него никогда не было бриллианта. Другой, Франк Уэйтс, владеет им. Но этот человек говорит правду, когда заявляет, что является виновником катастрофы, в результате которой наша организация обезглавлена во Франции. Мне самой удалось избежать катастрофы только чудом. Для этого он должен умереть, и я имею честь убить его сама ...
Говоря, она подошла к Юберу. Она была всего в трех футах от него, и он не двигался, улыбка была на его губах. Она смотрела ему прямо в глаза. Вогель и Рихтен не дрогнули.
Внезапно произошло удивительное. Лицо графини Сарсель расслабилось, и она понимающе и озорно подмигнула Юберу. Затем она обернулась.
Стены вздрогнули из-за ужасного раскатистого грома. Правая рука Толстого Рихтена резко подпрыгнула в воздухе, и его рука выпустила револьвер. Лицо мужчины приобрело ошеломленное выражение ...
Вогель вскрикнул от ярости и бросился к оружию, которое уронил Рихтен. Одновременно прозвучали два выстрела. Мужчина изогнулся, как сломанный лук, и тяжело упал на землю мертвым.
Пьер тихонько подошел к Рихтену. Обезумевший мужчина попытался встать. Он пускал слюни от страха.
Пуля сделала ему забавную дырочку в глазу.
Голова тяжело упала на землю с тихим звуком пробитого шара ...
Юбер не двинулся с места. Он крепко держал тяжелый стул, на который он опирался обеими руками. Он тихо рассмеялся и сказал с ноткой нежности в голосе:
- Молодец, Екатерина; вы прибыли вовремя.
Она посмотрела на него и улыбнулась ему. У нее была чудесная улыбка, которая сбила бы с толку любого нормального мужчину. Она прошептала:
- Я рада, что тебе понравилось. Я так понимаю, они хотели быть с вами очень грубыми ...
Питер нежно кашлянул и спросил:
- В доме есть еще кто-нибудь?
Она повернулась к нему.
- Нет, - сказала она. Больше никого нет.
Юбер продолжал:
- Я так понимаю, Екатерина, вы уже отложили в сторону все, что было интересное в этом доме?
Она хрипло рассмеялась, и оба мужчины задрожали.
- Да, - сказала она, - все готово, и я думаю, нам стоит уходить.
- Хорошо, - сказал Хьюберт. Он подошел к столу, на который Вогель положил два чека, взял их и сунул в карман.
«Это всегда занятно», - засмеялся он.
Пьер, который некоторое время отсутствовал, вернулся с бутылкой спиртного. Он разлил содержимое на одну из занавесок, спадавших с потолка по обе стороны от двух окон. Потом достал зажигалку.
-: -
Слезы ярости текли из глаз Сони. Как долго это продлится? Она испробовала все, чтобы освободиться от веревок, которые сдерживали ее, и ей удалось только втолкнуть их глубоко в свою плоть. Она с яростью укусила кляп, которым был закрыт рот, в надежде разорвать его на части; она чуть не задохнулась. Побежденная, она теперь оставалась неподвижной, растянувшись на спине. Она поняла, что бессильна.