— Один раз уже возвращались, — язвительно бросил Данил. — Хватит уже такого.
Время тянулось незаметно. Ризе был городком маленьким, но приятным, а море, успокоившись, стало ласковым и тёплым.
Казаки много купались и массой уплетали фрукты и всякие овощи, что давала эта земля. Но жители с ненавистью поглядывали на неверных, а женщины тут же сворачивали в другую сторону, завидев казаков, поплотнее закрываясь в покрывала, пряча лица.
— Экая глупость здесь с этими бабами! — возмущался Данила. — Даже лица не увидеть. Да и ничего, что может понравиться. Ходят в балахонах и ничего не разглядеть.
— А ты женись — и тогда все разглядеть сможешь, ха! — дразнил Аким, но и сам испытывал некоторое томление от такого долгого воздержания от женского общества. Его поддерживали и остальные товарищи.
— Тут не женишься без денег. Всяк норовит получить за невесту побольше.
— Везде так, — ухмылялся Сафрон. — Отцы везде требуют калым.
— А мне тута даже страшновато, — заметил Гераська. — Того и гляди могут голову проломить. Так и зыркают на тебя злющими глазами. Хоть к ним в мечеть переходи. Как это у них называется? Ислам, что ли?
— Так вроде, — ответил Сафрон. — Однако, скоро нам предстоит дорога, казаки.
— Дорога? Куда же наш Мехмед-ага решил направить свои денежки?
— Того он не говорит. Но верблюдов уже собрал десятка два, и товары закупает. А раз верблюды, то не морем же будет путешествовать.
— Может, нам стоит поискать судно и махнуть в Азов или куда ещё в наши земли? — предложил Аким. — Уж дюже тут муторно от этих басурманов.
— Городок малый и судно туда найти трудно, — вздохнул Сафрон. — Да и денег на проезд у нас нет. Купеческие монетки уже давно пропали. Вот купили что из одёжки да ичиги на ноги, а то тут такие дороги, что в день все ноги истопчешь до кровушки.
— И кормимся за счёт купца, — добавил Гераська. — Интересно, зима тут бывает? Снег падает или так и будет одна жара и солнышко?
— Сказывают, что и снежок выпадает изредка, — ответил Аким. — Даже мороз случается раз лет в десять. В Крыму и то холоднее бывает зимами.
Через две недели купец Мехмед-ага заявил казакам:
— Скоро выступаем по торговым делам. Вам надо будет вооружиться и охранять караван. Я добавлю ещё двух местных. Оружие получите в день выхода.
Всем хотелось узнать, куда будет двигаться караван, но не осмелились спрашивать, понимая, что купец не скажет. Он до сих пор опасался за них, иногда казаки замечали за собой слежку. Но это могли быть и местные фанатики.
Караван в двадцать два верблюда выступил ранним утром и запылил по каменистой дороге, постепенно поднимаясь к горам, темневшим на полдне.
Мехмед-ага ехал на коне, остальные на ослах и мулах. Казаки посмеивались, восседая на костлявых спинах этих маленьких животных. Два местных охранника ехали на небольших лошаках с длинными ушами и коровьим хвостом.
— Видать, купец нам нарочно дал ослов, чтобы, значит, не сбежали, — угрюмо заметил Данил и огрел тощий круп осла палкой. Животное недовольно мотнуло головой, но не ускорило шаг.
— Зато мы теперь, как настоящие казаки! — усмехнулся Сафрон. — С мушкетами и саблями. Даже приличные кинжалы получили. Давно не держал я ничего такого.
— Говорят, что в этих землях полно разных разбойников, — сказал Аким.
— Как и везде, — ответил Сафрон. — У нас их тоже хватает. Всяк норовит за чужой счёт поживиться. А что нам даст за работу Мехмед-ага?
— Два медяка, да ещё и потребует благодарности и перехода в их веру, — зло бросил в ответ Данилка. Он последнее время обычно был недоволен всем, но распространяться на этот счёт не желал.
— Всё ж наш купец сумел как-то сохранить свои денежки, — заметил Гераська, неумело поправляя оружие, к которому ещё не привык. — Это ты должен требовать у него благодарности, Данилка. Только попробуй заикнись!
Вошли в горы. Широкая тропа вилась замысловато среди откосов и круч. В ту сторону было боязно даже заглянуть.
— Говорят, что по таким дорогам лучше довериться животным. Они привычны и легко выберут самую безопасную дорогу, — Аким старался не заглядывать в пропасти, а Гераська и вовсе иногда закрывал глаза и тяжко вздыхал.
Через месяц трудного пути вышли к реке Карасу.
— По-моему тут нам и конец пути, — рёк Сафрон, оглядывая, как караван осторожно перебирается через мелкую реку, бурлящую по каменистому ложу.
— С чего ты взял такое? — спросил Данил с любопытством.
— Слышал разговор погонщиков. Они называли город что-то вроде Аразум. Он расположен за рекою в долине. Скоро должны увидеть.
— Большой город-то? — спросил Гераська, явно уставший и жаждущий спуститься на землю с этого ненавистного осла.
— Кто ж его знает. Но полагаю, что больше нашего Ризе. Хоть отдохнём малость. Сейчас мы очень похожи на местных жителей. Вот только обычаи нам мало известны. Тогда бы можно было спокойно пожить, — и Сафрон вздохнул.
Действительно, у казаков ничего не осталось от прежней одежды, лишь лица говорили, что они не местные. Особенно глаза, которые выдавали их с головой. Всё остальное легко было подделать краской, которой здесь пользовались многие. Красили бороды хной, и это ни у кого не вызывало удивления или подозрения. Но почти все были смуглыми, черноволосыми и совсем с другими глазами.
Через час караван вступил в ворота крепости и оказался внутри города. Разместились в обширном караван-сарае. Верблюдов тотчас разгрузили, снесли товары в амбар под замком, а люди поселились в тесных каморках, пыльных и полных разными насекомыми и мышами.
— Вот бы весь день не выползать из этой норы и спать целые сутки! — мечтательно проговорил Герасим и растянулся на циновке, не обращая никакого внимания ни на писк мышки, ни на чесотку от паразитов, давно угнездившихся на его теле и в одежде.
Целых две недели с небольшим казаки почти ничего не делали. Бродили по городу, удивлялись многолюдью толпы и шуму различных торговцев мелким товаром, предлагавшим его купить за мелкую монетку.
— Знаете что, казаки! — говорил Аким не раз. — Я здесь видел нескольких людишек вроде нас. Похожи на торговцев, но не турки.
— Думаешь, один ты таких встречал? — усмехнулся Сафрон. — Тут попадаются всякие, со всех почти земель Европы. Хоть и неверные они здесь, а денежки любят все. Так что купцам везде дорога, лишь бы это приносило барыш.
— Были б деньги — и мы смогли бы организовать караван и пуститься куда-нибудь поторговать, — мечтательно протянул Аким.
— Не думай, что это дело лёгкое, Акимушка, — остудил мечты Сафрон. — Всяк в любом деле должен что-то уметь. А без этого твои денежки улетят, и ты их больше не увидишь.
— Конечно, ты гутаришь верно, одначе и подумать иногда охота. Потешить себя мыслишкой. А что?..
— Ничего, лишь без дела не болтай, Аким. Тут нам ничего не светит. Ни денег, ни умений. Нас таких любой обдурит — и глазом не успеешь моргнуть.
Аким вздохнул и перестал докучать своими мечтаниями. Мехмед-ага заплатил каждому по пять монет серебром и заявил:
— Можете теперь сами устраиваться. Я возвращаюсь вскоре назад, а вы, если хотите, можете сопровождать мой караван.
Казаки переглянулись, не ответили, лишь Сафрон согласно кивнул, что могло означать что угодно.
Дома он сказал грустно:
— Вот и вся его благодарность. Бросает нас на произвол судьбы, без денег и оружия. Что мы тут будем делать, коль не последуем за ним?
— Я бы мог остаться, — неуверенно молвил Данилка и оглядел друзей. — Можно наняться к другому купцу. Деньги легко сохранить, если не тратить на всякую безделицу. Глядишь, через полгода такой работы мы смогли бы попробовать вернуться на полночный берег Чёрного моря. А там до своих совсем близко. К тому времени мы вовсе не будем отличаться от местных правоверных.
— Как все у тебя просто, Данилка! — воскликнул Сафрон. — Это так кажется, что у нас появятся денежки. Работа эта опасная и сохранить деньги совсем непросто. Но и ехать за свой счёт с Мехмедом не очень сподручно. Мы на дорогу все истратим.