— Матросы тоже должны участвовать в захвате.
— Само собой, Сафониус. Вас слишком мало для этого.
Данилка примерно через час, когда стало ясно, что капитан не ошибся, предложил свой план, заметив:
— Что, если мы все спрячемся под фальшбортом, а туземные матросы будут работать на палубе и мачтах. Подумают, что это арабское или туземное судно. Уверен, что так мы легче добьёмся успеха. Туземцев меньше боятся.
— Хорошо, Данилка. Пойду скажу капитану, что он скажет.
Капитан выслушал, подумал и согласился, заметив:
— Хорошо бы пушки замаскировать и порты. Развесить по бортам связки канатов и паруса, вроде бы для просушки. Сделаем?
— Плёвое дело, капитан. Распоряжусь, пока твои матросы выполняют команду для манёвра.
Солнце перевалило за полдень, пекло ужасно. Полуголые матросы проворно выполняли все команды, а казаки лежали в тени под фальшбортом и в щели наблюдали, как суда сближаются без признаков враждебности. Капитан просто направлял судно наискосок, стремясь подрезать бушприт португальского судна.
Это было медленно, и по всем расчётам, как и казаки поняли, их судно должно пройти далеко за кормой, но ветер оказался благоприятным и сближение не займёт много времени.
— Что-то на португальце никто не беспокоится, — говорил Данил, кивая Сафрону. — Неужели наш план может помочь нам?
— Мы для них не представляем угрозы, — сделал предположение Сафрон. — Так бы и дальше было. Страсть как не охота ввязываться в бой. Боязно воевать в море, непривычно как-то.
— Один черт! — пренебрежительно молвил Данил. — Война, она везде война и разницы почти никакой. Одинаково где помирать.
— Не, Данилка! Страшно, когда тебя опустят в пучину морскую. Не то, что в землю. Бр-р-р!
— Привычка, Сафрон. И больше ничего! Лучше не думать ни о чём таком.
— Ладно уж! Повтори лучше слова, что кричать можно.
Прошло немного времени и казаки вдруг заметили, что капитан и не думает разворачивать судно вдогонку. А оно удалялось, нисколько не обеспокоенное встречей.
— В чем дело, капитан? — спросил раздражённо Сафрон, указал на ушедшее судно и в недоумении ждал ответа.
— Сейчас нападение было бы слишком рискованным, Сафониус, — капитан кивнул на судно и добавил: — Ты не мог заметить, а я наблюдал его. Оно сильно вооружено и его команда значительно сильнее нашей. Мы просто не смогли бы ничего сделать.
— Тогда что и как мы сможем выполнить задание?
— Только ночью. Ему до места ещё почти сутки идти, у нас будет время для захвата. Так что готовим ночное нападение. Это даст нам возможность захватить португальцев и сохранить свои жизни.
— Ты знаешь хоть португальский, капитан?
— Не очень, но знаю. Достаточно, чтобы приказать им сдаться и выложить все ценности, какие имеются на судне. Этого достаточно для дела.
Перед сумерками капитан изменил курс и вскоре пошёл параллельным, медленно сближаясь и следя за меркнувшими парусами на горизонте,
— Мы его не потеряем в темноте? — спросил Сафрон. — Или те будут постоянно жечь фонари?
— Обязательно, а вот мы их потушим. Уже сейчас мы их поубавили, а с наступлением темноты и вовсе без них пойдём.
Прошла полночь, а огни судна не стали ближе. Сафрон нервничал и никак не мог понять манёвр капитана. И спросить не решался. Не хотел показать себя трусом или недоверчивым.
Наконец капитан подозвал к себе Сафрона и, указывая на огни судна, сказал:
— Сейчас мы резко идём на сближение, Сафониус. — Готовь людей для захвата.
Сафрон кивнул и в молчании пошёл к своим казакам. Бомбардиры с казаками приготовили пушки, оружие и ждали момента.
Через час примерно, суда сблизились. В темноте ночи паруса судёнышка трудно было заметить, а матросы уже готовились запалить затравки пушек, коль внезапность не удастся.
Капитан обошёл португальца, а потом шестеро матросов и помощник быстро спрыгнули в шлюпку, что тащилась за кормой, и погребли к судну, тихо работая вёслами, стремясь причалить к борту незамеченными. Это им легко удалось. Вахтенные в тихую погоду ничего не делали, а помощник тоже подрёмывал, оставив всё на рулевого.
Когда матросы в шлюпке были готовы взобраться на борт, капитан резко повернул руль, матросы тут же убавили парусов и суда почти столкнулись бортами и тотчас раздались крики и тех и других. Прогремели выстрелы, вопли, и среди этого гвалта легко можно различить голландские слова, приказывающие сдаватьсяи не сопротивляться. Матросы и казаки заполнили палубу, блокировали все двери и почти без сопротивления овладели судном. Всего один матрос случайно был убит и второй ранен. Остальные подняли руки, сдаваясь.
Когда всё было кончено, пираты взломали двери кают и обшарили их. Бумаги, за которыми охотились англичане, оказались у капитана, ценности сгребли отдельно. Всех португальцев ограбили до нитки, продолжая кричать по-голландски, особенно старался капитан. Так же быстро все покинули судно и отвалили в тёмное море, почти тотчас растворившись в темноте.
— Что-то мне не верится, что эти португалы попадутся на нашу удочку, — говорил Данил, рассматривая два перстня с красивыми камушками.
— Мы всё сделали правильно и как договаривались, — ответил Сафрон. — Остальное нас не касается. Пусть начальники решают и выкручиваются, если с этим получилось не так гладко.
— У кого что из добычи попалось? — спросил Гераська. По голосу можно понять, что у него оказалось не так много, как ему хотелось бы.
— Ерунда! — коротко ответил Данил. — У меня два кольца и с десяток монет.
— Так, примерно, и у остальных, — молвил Аким и тоже оказался недоволен. — Хорошо бы к капитану подлезть и спросить ещё. У него, наверняка, побольше нашего имеется. Как вы?
— Не стоит, — ответил Сафрон. — Ничего он нам не даст, а вражда может нам сильно повредить. В чужой стране трудно жить с врагами. Потерпим. Уэсли обещал доплатить.
И всё же поздним утром капитан вызвал Сафрона на полуют и без лишних слов протянул тому тощий мешочек с монетами, заметив:
— Больше предложить не могу. Наши ожидания не оправдались, Сафониус. Подели среди своих людей. Матросы своё получили.
— Спасибо, капитан, — поклонился Сафрон и принял кошель, встряхнув его.
У фок-мачты Сафрон высыпал монеты на ладонь. Их было не более полусотни, но далеко не все золотые. Больше серебра.
— Капитан расщедрился. Странно такое видеть. Но и то, слава Богу! Всё лучше, чем ничего.
— Я так посчитал, что нам пришлось по четыре золотых монетки, — молвил с сожалением Гераська, но свои аккуратно спрятал в пояс и проверил их.
В Сурате их встретил Уэсли и с довольным видом увёл капитана к себе. На Сафрона лишь взглянул неопределённо и кивнул ему одобрительно.
— Что-то мне не понравился, этот англиец, — заметил Данил. — Как бы снова не вздумал увильнуть от оплаты.
— Пусть только попробует! — процедил зло Гераська. — Мы ему устроим хорошую жизнь! Он надолго запомнит нас.
— Прикрой пасть, дурень! — одёрнул того Сафрон. — Мы в общем-то всё получили, о чем договаривались и даже чуть больше.
— Это не так, — вмешался Аким. — Он не выполнил основного. Обещал всё нам оплатить. С него причитается ещё половина с лишним. Ты, Сафрон, с него не слазь и стребуй всё до копейки. Он и так гребёт под себя, наверное! А что он делает? Только командует, а мы рискуем животами своими.
— Конечно, я стребую, — пообещал Сафрон. — Завтра же и посещу его.
Глава 9
Прошло больше двух недель, а Уэсли никак не смог выплатить казакам обещанную половину. Казаки злились, грозились, но не могли заставить через Сафрона вытянуть свои денежки.
— Сафрон, если ты не сможешь с него добыть причитающиеся монеты, мы сами возьмёмся за него, — Гераська был воинственно настроен и казак насторожился, боясь его выходки, весьма опасной для них.