- Атакуйте! – услышала я громкий отчетливый голос Адама. – Он не должен уйти.
- Они попадут в Алису! – заорал вдруг Леон, непонятно почему заволновавшийся за меня. – Не атаковать!
Однако все-таки они послушались старшего брата, а не его. Раздались хлопки, но прежде чем желтое облако, сорвавшееся с пальцев боевого мага, настигло нас, мы исчезли.
- Алиса! – заорал Леон, и последнее, что я видела – его перекошенного от злости лицо, которое когда-то – в прошлой жизни – казалось мне красивым и одухотворенным, а после - лицо Ильи с застывшей на нем недоброй улыбкой-гримасой. Только его ставшие вновь светлыми глаза улыбались. Или я хотела, чтобы они улыбались мне? Наверное, так.
И провалилась в убаюкивающую темноту.
5
Я пришла в себя в полутемной незнакомой комнате с французскими окнами, за которыми раскрашивал золотыми и розовыми красками серое небо то ли закат, то ли рассвет. Я лежала на мягкой широкой кровати, и ветерок играл с моими волосами и приятно холодил пылающую кожу. Я попыталась пошевелиться, но руки и ноги не слушались меня – они, разведенные в стороны, были привязаны к спинкам кровати, и я сама себе напомнила Витрувианского человека.
Страх новой волной нахлынул на меня, душа и опаляя ледяным дыханием мои щеки и шею. Я в ловушке. Илья отомстит, он никогда не поймет, он… Он будет прав.
По щекам покатились первые соленые слезы.
Когда Леон предложил мне все это, я кричала так, что, казалось, сама оглохну. Тогда мне казалось, что он продает меня. Кто такой Илья по кличке Убитый, я прекрасно знала. Чудовище – так все о нем говорили. И мне не хотелось быть овцой, которую отправляют ему на заклание. Но… они смогли уговорить меня, вдвоем с братом. Сказали, что только я смогу спасти свой клан, зависящий от Пожарских. Они убеждали, просили, и, в конце концов, Леон – гордый, как лев! – поступился своей гордостью и встал передо мной на колено, взяв руку и поцеловав ее.
«Ты будешь моей после всего этого?», - спросил он меня.
И я согласилась. Я обязана была помочь своему клану.
Гипнозом мне скорректировали память, заставив забыть о магическом мире – до тех пор, пока я не услышу кодовую фразу. И совершенно новую меня оправили к тому, кто пугал меня еще в младших классах. Правда, я совсем не помнила ничего из прошлой «магической» жизни, и поэтому, наверное, встреча с Ильей показалась мне волшебной. Она, конечно же, была подстроенной, но казалась мне случайной. Я сама себя считала простой девушкой, которая вдруг встретила любовь всей своей жизни. И Илья так считал.
Как только я услышала кодовую фразу, действие гипноза пропало, и я вспомнила обо всем, о чем забыла за эти шесть месяцев. Фразу сказал курьер из магазина, передав мне вместе с покупками шприц-ручку с сильнейшим наркотическим лекарством, которое сразу же заставило Илью потерять сознание – он не ожидал, что его любимая девушка подойдет сзади не для того, чтобы обнять, а чтобы сделать инъекцию в шею. Почти сразу его забрали люди Леона и Адама, а я, находящаяся в шоке от всего происходящего, поехала вместе с ними. Я чувствовала себя человеком с раздвоением личности. Я была одновременно Алисой и Яной. И две эти личности теперь соединились во мне в единое, но ужасно болезненное целое. Алиса ликовала, что все получилось. Яна в прострации смотрела по сторонам, не понимая, что случилось с тем, кого она по-настоящему полюбила.
Битва между Алисой и Яной в моем теле длилась недолго. Настоящее победило прошлое с разгромным счетом, хотя отлично понимало, что будущего уже не изменить.
Дверь отворилась, и я замерла. Сейчас… сейчас все случиться.
Илья сел рядом и стал гладить меня по волосам.
- Эй, не притворяйся, что ты спишь, - сказал он, нагнувшись ко мне. – Подъем!
Я распахнула глаза.
Мы поменялись ролями. Теперь обездвижена я, а он свободен, как вольная птица. Большая хищная птица с черными крылами и изогнутым клювом. Теперь Илья сможет делать все, что ему захочется, и, судя по тому, что я раньше слышала о нем, он будет делать ужасные вещи.
Первой ужасной вещью стало то, что он вновь оказался сверху, только теперь уже опираясь на кулаки и глядя, не отрываясь, мне в глаза.
Второй – провел носом по моей щеке, заставив зажмуриться
А третьей – прикусил за мочку уха.
- Я же сказал, нам надо серьезно поговорить, - произнес он вновь. – Ты сама понимаешь, как серьезно, малыш.