Это благодатная почва для пересудов и клеветы. Под лучами прожекторов она расцветает пышным цветом.
Когда Люсия была готова, она повернулась ко мне и бросила тоном, не терпящим возражении:
— Жди меня здесь!
Я согласился тем более охотно, что испытывал потребность остаться одному. Как только Люсия ушла, я растянулся на диване и почти сразу заснул.
Меня разбудил легкий шум. Открыв глаза, я увидел белокурую девушку, которую встретил накануне, выходя из дома Люсии. Она, не шевелясь, стояла в дверях и с любопытством меня разглядывала. На ней было черное платье и белое манто, подчеркивающие золотистый цвет ее волос. У девушки было красивое аристократическое с тонкими чертами лицо, голубые задумчивые глаза. Вся она производила впечатление какой-то необычайной хрупкости.
Увидев, что я проснулся, она вошла и закрыла за собой дверь. Я встал. Волосы у меня были растрепаны, веки поднимались с трудом. Честно говоря, я предпочел бы в этот момент очутиться где-нибудь в другом месте.
— Вы кто? — спросила она.
— Морис Теллан…
— Что вы делаете в уборной моей тети?
— Э-э… Я… я ее жду.
— Она знает, что вы здесь?
— Она-то мне и сказала, чтобы…
Похоже, девушка была в недоумении. Присмотревшись получше, я в конечном счете решил, что она моложе меня, но производит впечатление личности вдумчивой и серьезной.
Она уселась в единственное кресло. Я же не осмеливался снова занять место на диване и стоял в смущении, прислонившись к стене.
— Странно, — тихо произнесла девушка, — тетя мне никогда о вас не говорила…
— Я знаком с ней всего несколько дней…
— Вы актер?
— Да.
— Играете в том же фильме, что и она?
— Да.
— Кого?
— О, это крошечная роль…
Она сидела, закинув ногу на ногу и дерзко с каким-то спокойным бесстыдством рассматривала меня. А я украдкой любовался ее грациозной фигуркой, чистым лицом.
— Странно, мне кажется, я вас где-то видела… Вы много снимались?
— Нет…
— Постойте, кажется, припоминаю, это было вчера, около дома. Вы выходили от нас, не так ли?
— Да.
Очевидно, я по своему обыкновению покраснел как рак, ибо она нахмурила брови.
— Но Люсия не говорила мне о вашем визите… Как же так?
— Это не такое уж, знаете, важное событие.
Она впервые улыбнулась. При этом у нее сделался еще более грустный вид.
Я почувствовал, что должен продолжить разговор, если не хочу показаться полным кретином.
— Вы поете?
— Ах, она вам сказала?
— Да. У вас как будто красивый голос?
По тому, как она пожала плечами, я понял, что она отнюдь не считает себя второй Мадо Робен.
— Мой красивый голос — это одна из выдумок Люсии. Ей непременно хочется, чтоб я была артисткой, но поскольку я не умею «правильно» говорить, она придумала мой голос. Но, между нами, я ни за что не пойду в оперу, даже как зритель, потому что терпеть ее не могу…
Я рассмеялся. В чувстве юмора ей не откажешь.
— Кажется, вас зовут Мов*.
— Еще одна выдумка Люсии. Мое настоящее имя — Клер… Ей нравится переиначивать своих приближенных, скоро вы и сами убедитесь. Это немыслимое существо!
В этот момент появилась Люсия. Со лба у нее струился пот. Увидев нас вдвоем, она резко отступила и нахмурила брови.
— Что ты здесь делаешь, Мов?
— Ты же видишь: болтаю с Морисом…
— С чего это ты надумала сегодня прийти, ведь ты киностудию терпеть не можешь.
— Мне было скучно без тебя…
Люсия села к туалетному столику и вытерла лоб. У нее был раздраженный и недовольный вид.
— Ты мне не рассказывала об этом мальчике, — заметила Мов, словно меня тут вообще не было.
— Я как раз собиралась это сделать…
— Вот как?
Я переводил взгляд с одной на другую, смутно догадываясь о существующей между ними какой-то непонятной вражде.
— Да. Только что я приняла важное решение относительно Мориса.
Мов повернулась ко мне, смерив осуждающим взглядом. Она сердилась, что в нашем разговоре я не упомянул об этом «важном решении». Но поскольку я понятия не имел, о чем идет речь, я был удивлен не меньше, чем она.
Воцарилось напряженное молчание.
— Ах так? — наконец выговорила Мов.
— Я хочу сама поставить фильм, — заявила Люсия. — Ты знаешь, что эта мысль уже давно не дает мне покоя…
— Знаю, конечно. Итак, ты решилась?
— Да. Я откажусь от роли в той пьесе, которую мне предлагают подготовить к началу сезона, и в сентябре-октябре буду снимать свой фильм…
— Ты нашла подходящий сюжет?
— Нет; исполнителя!
— Его? — девушка указала на меня подбородком.
— Да.
Мне казалось, я вижу сон. А эта новость звучала просто как грандиозная шутка. Мов сняла ногу с колена и сбросила с себя манто. В своем черном платьице она походила на маленькую сиротку из приюта. Но в хрупкой фигурке уже ясно угадывались будущие очертания ее прекрасных форм.
— Ну что ж, браво, — бросила она мне. — Какое же будет у вас амплуа?
Я не нашелся что ответить и кидал отчаянные взгляды на Люсию. Она повернулась ко мне и улыбнулась.
— Я попытаюсь раздобыть какой-нибудь сценарий в духе «Великого Мона». Ты не находишь, что он похож на героя Алена Фурнье? Я хочу сделать свежий чистый фильм… с множеством натурных съемок…
— Отличная идея…
Мов встала, покружилась по комнате, затем, подхватив за рукав свое манто, набросила его на плечи.
— Ну, ладно, я пошла, — вздохнула она.
— Ты не подождешь меня?
— Нет. Хочу поработать над моим пиано…
— Раз ты идешь домой, не забудь сказать Феликсу, пусть приготовит голубую комнату…
— Для Мориса?
— Да… Для работы мне удобней, чтоб он жил с нами.
Девушка встала передо мной и не отрывала от меня взгляда, пока я не стал красным как свекла.
— Ну что ж, Морис, до скорого…
В ее голосе звучало едва уловимое презрение. Она вышла из комнаты, и ее каблучки звонко застучали по коридору. Когда их стук затих, Люсия заперла дверь на задвижку. Затем подошла ко мне и раскрыла свои объятия.
А я буквально оцепенел от изумления. Только что Люсия приняла важные касающиеся меня решения, даже меня не спросив. Я был ее игрушкой. Эта мысль меня испугала, но показалась привлекательной.
— Что ты на это скажешь, Морис?
— Я не понимаю…
— Знаешь, все так и есть, как я сказала! Я думала об этом, пока шла съемка. Я займусь твоей карьерой, милый… Я сделаю из тебя великого артиста!
— О, Люсия…
— Вот увидишь! А тем временем я не желаю с тобой расставаться…
Она легонько куснула меня за ухо. Объятия ее обнаженных рук становились все крепче. Я закрыл глаза.
Глава V
Вечером после съемок мы отправились ко мне за вещами. Я не хотел, чтобы Люсия поднималась вместе со мной. Лифтом я пользоваться не мог, а мое жилище имело уж больно жалкий вид. Но она проявила настойчивость и решила непременно меня сопровождать.
Когда я открыл дверь, Люсия с минутку постояла на пороге, не отваживаясь войти. Она молча разглядывала мою бедную каморку, куда сквозь грязную форточку проникал сероватый свет. Всю обстановку составляли кровать, белый деревянный стенной шкафчик, на котором стояла газовая плитка, и стул. Единственным комфортом этой напоминающей тюремную камеру комнатенки являлась маленькая раковина.
— Видите, — прошептал я, — полнейшее убожество.
Я стыдился открытой консервной баночки из-под сардин, лежавшей на шкафчике рядом с молочной бутылкой и моей зубной щеткой…
Кровать была разобрана, постельное белье не менялось уже около месяца.