Когда-то Техас и Огонёк были обычными вольными сталкерами, но с приходом Большого решили специализироваться на очистке закрытых помещений, наземных и подземных, и много в том преуспели. Их часто нанимали то одни, то другие группы — в схроне поселились зомбаки, из подвала надо выкурить бюреров…
Огонёк орудовал армейским огнемётом, а Техас, естественно, шведской бензопилой «Husqvarna». Очень хороша бензопила супротив кровососа, очень способствует! Заказчики тоже были неподалёку, прикрывали огнём на всякий случай. Весьма хлебным оказался бизнес Огонька и Техаса.
А сейчас они сидели без дела, потому что все сталкеры ходили нынче по верхам, в норы и развалины не лазили, торопились собирать относительно лёгкий урожай, пока стоит такое вёдро. — И почему в Зоне леса не горят? — сказал Техас. — Россия горит, Украина горит. Зона не хочет. Ни лес, ни трава. Камыши на болотах и то не горят… А ведь там «жарка» на «жарке»…
— А ты вообще хоть один пожар в Зоне видел? — сказал уже хороший Огонёк.
Техас напрягся и отрицательно помотал головой.
— И я не видел. Раньше потому что всё сырое было, а сейчас не знаю почему.
— Ты дерево струёй поджечь пробовал?
— Я что — идиот? Мало ли как оно отреагирует. Мало ли кто с него спрыгнет…
— А хорошо бы, — сказал Техас. — Чтобы вся мутня побежала, весь личный состав… Под пулемёты на Периметре…
— Разве раньше мутня не бегала под пулемёты перед Выбросом? Ещё как бегала. Пулемётчики с ума сходили…
— Тебе их, что ли, жалко? — сказал Техас.
— Нет, — сказал Огонёк. — Хрюли их жалеть, вояк да миротворцев. На то Белый есть, главный жалельщик… Да Болотный Доктор…
— Не говори так, — сказал Техас. — Белый хоть мутантов не спасает. А вот прижмёт нас где-нибудь в подземелье, так и Белого вспомнишь. Если повезёт, придёт за нами Белый и скажет — только одного могу вытащить. Тут я ему и сообщу, какие слова ты про него говорил…
— А Белому по барабану, — сказал Огонёк. — Он таких отморозков, бывает, выручал… А я что? Я честный сталкер-огнемётчик. Да и ходит нынче Белый с этим… С Топтыгиным. А вместе они хоть троих поднимут.
— Слушай, — сказал Техас. — А обязательно Белому человека усыплять шприцами этими стреляющими?
— Сто раз я тебе объяснял, — сказал Огонёк. — И сто раз ты понять не можешь. Вот когда утопающего спасают, а он дёргается, за руки хватается — что спасатель делает?
— По кумполу и за волосы, чтобы не мешал, — сказал Техас.
— Вот, — сказал Огонёк. — Тот самый случай. — Ну ты сравнил! — возмутился Техас. — То утопающий лох с Материка, а то опытный сталкер. Чего это я дёргаться буду, когда меня спасают?
— У тебя на лбу не написано, дёргаешься ты или смирненько лежишь. У Белого для всех закон один. Хочешь жить — сам отключишься…
— А всё-таки нехорошо, — сказал Техас. — Будто не человек я, а собака бешеная…
— Все мы тут бешеные псы, — философски сказал Огонёк. — А бешеных, между прочим, не усыпляют. Бешеных, между прочим, просто стреляют на месте. Вот удивительно мне, что Белый этого Топтыгина взял в связчики…
— А что тут удивительного? Вон какой лоб здоровенный!
— Здоровенных тут хватает, — сказал Огонёк. — Месье Арчибальд, нам бы ещё…
— Кредит здоровью вредит, — хрипло отозвался бармен. — Будешь со счёта снимать?
— Буду со счёта снимать, — радостно согласился Огонёк.
— Смотри, — сказал Арчибальд. — Моё дело предупредить. А то от безделья всё просадите, меня Большой оставит без премии…
— Заботники наши! — воскликнул Техас. — Мамас энд папас! Что бы мы без вас делали!
Подошла Кобра с подносом — бутылка «Гвардейского» и тарелки. В «Хардчо» выпивку без закуски не подавали.
— Мальчики, вы сегодня Ниндзю не видели? — сказала она.
— Мы сегодня вообще практически никого не видели, — сказал Техас. — И ещё век бы не видели. В кои-то веки сидим как люди — тихо, без драки…
— Вам, конечно, в кайф, — сказала Кобра. — А заведению в убыток. Убить мало вашего Ниндзю…
— Странно, — сказал Техас. — Парадокс века: спит с ним она, а Ниндзя почему-то наш…
— Интересно, — тихо-тихо прошептал Огонёк, — как месье Арчибальд премию потратит?
— А как надо! — воскликнул Арчибальд. — Цены на Материке знаете какие?
— Вот же чёрт нерусский, — сказал Огонёк. — При нём и слова не скажи…
— Попрошу без националистических намёков, — сказал Арчибальд. — А то пургена в коньяк насыплю…
— Нет нынче никакого пургена, — сказал Огонёк. — Сейчас все лекарства переназвали по-другому. Чтобы цены поднять. Я належался в больничке, знаю… Ну, давай отдельно за Белого!