Все с облегчением вздохнули.
Синильга вынесла из кухни коробку из-под торта — уж наверное, было в ней много вкусных вещей. Официантка подходить к Шаману не стала, а сунула коробку в руки Киндеру и кивнула — Передай, мол.
Киндер, страдая и фыркая, передал, а злоязычный Матадор заметил:
— Вот Белого она так не гоняет!
— Мир этому бару, пойдём в другую хибару! — сказал шаман, развернулся, подняв духовитую волну, и проследовал мимо Колчака на выход.
— Много ты у него узнал? — вызверился Огонёк на Матадора. — Люди сидели, кушали, никого не трогали…
Люди сидели, кушали и никого не трогали еще час, два, три…
Наскоро обсудили принесённую кем-то печальную новость с Материка. Уважаемый всеми сталкер Должок, будучи в столице по делам, решил прогуляться вдоль Старого Арбата. У какого-то кафе стоял, на горе себе, мужичок, наряженный не то цыплёнком, не то уткой по-пекински. А Должок спьяну вообразил, что это детёныш псевдогиганта и монстры уже добрались до Москвы. Хорошо ещё, что у Должка не было ствола при себе — увезли сталкера в психушку с белой горячкой…
Посмеялись, хотя ничего смешного не было.
Наконец Техас сказал:
— Всё, бродяги, жданки съедены.
Печкин обрадовался, потому что сидеть и ждать было ему совестно, а голос у него пока был совещательный…
— Господа сталкеры, — сказал он. — Да как же вы не поняли, что снайпер как раз Белого и стережёт? Кто в Зоне первый приходит на помощь, вы же сами мне говорили — Белый… Кто белый комбез носит?
— Ну, в белом-то комбезе и Пекинесу щеголять пришлось, — сказал Матадор. — А ты, пожалуй, прав, коллега…
— Так ведь Билый вже там був, — сказал Мыло.
— Неужели они через балку прошли? — сказал Мастдай. — Я там сидел-сидел на краешке, когда меня патрули гоняли, а спуститься не посмел, пусть лучше бы сразу пристрелили…
— И как? — сказал Огонёк. — Пристрелили?
— Нет, — совершенно серьёзно ответил грузчик. — Они к балке даже близко не подошли.
— Тогда в путь, — сказал Матадор. — Сбор через десять минут. Мы не такие продвинутые, чтобы налегке выходить…
Те, кто ночевал в номерах, побежали за снаряжением наверх, прочие скатывали спальники, проверяли оружие…
Даже Батюшка отложил книжку, засобирался, приговаривая при этом:
— Иисусе, одежда веселия, одей мя, тленного! Иисусе, покрове радости, покрой мя, недостойного! Иисусе, источник разума, напой мя, жаждущего…
Никто над ним не подтрунивал.
Глава одиннадцатая
…Пройдёт много лет, и журналист Дэн Майский-Печкин вспомнит тот день, когда он стоял у выщербленной пулями кирпичной стены в ожидании неминуемой смерти.
…Обстановка за стенами бара изменилась. Солнце скрылось за привычными тучами, тучи нависали сверху и опускались всё ниже, словно кто-то заворачивал над головами людей невидимый пресс. Дождя, правда, ещё не было.
— Вот и кончилось короткое зональное лето, — сказал Коломбо. — Добро пожаловать в Вечную Осень!
— Недолго музыка играла, — вздохнул Паганель.
Последним выходил Батюшка, решивший, видно, приободрить товарищей:
— Утро ныне мудро: птицам на разлёт, добрым молодцам на расход…
И осёкся, увидев окаянную тяжёлую хмарь.
— А как бы добрым молодцам не в расход, — сказал Матадор. — Вы уж будьте поосторожнее. Говорил же — не стоит расслабляться…
Седой гусар подходил к каждому, объяснял, куда идти и что делать, сверял карты и часы. Потому что в Зоне строем не ходят даже военные сталкеры.
— Снайпер может залечь или тут, или тут, или на водонапорной башне, что вряд ли. Наверняка там кто-то нехороший уже обитает. Так, разобрались по группам. Одиночки, ищите временного связчика, не тот случай, чтобы по одному шляться…
— На хрен мне связчик? — взвился Идол, паренёк весьма истеричный и конфликтный. Удивительно, что в Зоне он ходил уже довольно долго.
— Всё-таки я иногда жалею, что мы не военкеры, — сказал Матадор. — Там не уговаривают. Пойдёшь с Коломбо — он такой же отлюдник, зато стреляет хорошо… Печкин, с кем свяжешься — с Киндером или с Мастдаем? Паганель пойдёт с нами, есть для него дело…
— Да я с тобой привык и с Мылом, — сказал Печкин.
— Отвыкай! — сказал Матадор. — Ты уже большой… Кстати о Большом: Киндер, что слышно от твоего шефа?
— Ничего не слышно, — сказал Киндер. — Нету его нигде — ни в офисе, ни в Москве. Секретарша говорит, он где-то с генералами перетирает. Твердолаптева-то сняли, а новая метла собралась чисто мести…