Построили нас в одну шеренгу. Вот-вот определят фронт работ и выдадут инструмент…
Однако вербовщик сказал:
— Сейчас двинемся дальше к месту работы. Из строя выходить можно только по моей команде. Останавливаться по моей команде. Оправляться по моей команде…
Ну и матом — чтобы без перевода было понятно.
Переоделся наш вербовщик, тоже в камуфляже и при «калаше», на голове каска, на боку противогазная сумка, воевать собрался…
А с ним ещё один человек — тоже камуфлированный, но без оружия, а в руках у него видеокамера, но не маленькая, как у туристов, а солидная, профессиональная. Маленькая же камера закреплена на шлеме, я видел такие штучки. Кино про нас собрался снимать, что ли? Ну да, и физиономия самая творческая — из-под шлема торчат длинные патлы, бородка мушкетёрская… Молодой оператор, словом.
— Его слушаться как меня, — сказал вербовщик и показал на оператора.
Я тебе, Печкин, хочу передать то, что тогда понимал и чувствовал. Теперь-то я знаю, где мы находились, а тогда…
Шли через лесок, и всё я удивлялся, что листьев нет и хвоя пожухлая. Ясно — большая химия постаралась. Так такое повсеместно бывает…
Никакого Чернобыля тогда у меня и в мыслях не было. Ну не мог я предположить такой подляны. Я-то думал, что нормальные люди от этих мест шарахаются…
Посмотрел на Умара, Умар на меня. Учитель покачал головой и показал на пальцах, что надо бы отсюда мотать, и в темпе. И ясно нам, что не от кабанов нас защищают, да и не защищают вовсе, а стерегут, чтобы не разбежались…
Шли, шли — остановились у какой-то деревни. Нас посадили на землю, раздали какие-то таблетки. Вербовщик сказал, что от поноса. Думаю теперь, что и вправду от поноса — кто бы на нас ценный радиофаг тратил!
Ну подумаешь — брошенная деревня! Мало ли таких нынче! Все уехали в Москву на заработки, вплоть до стариков и младенцев…
Поднял вербовщик одного немолодого узбека, взял за руку и повёл в сторону деревни. Оператор и один из автоматчиков за ними пошли.
Ты, конечно, спросишь, почему мы сидели, как покорные бараны? И ты бы сидел как миленький. Ах, побывал в заложниках? И не сидел, как баран? Ну, значит, ты герой, а мы люди маленькие. И не предполагали мы себя в заложниках, потому что ни с нас, ни с родни нашей ничего не возьмёшь, а люди мы тут чужие…
Только там я понял, как это один немецкий солдат мог целый батальон пленных красноармейцев конвоировать.
Вот так и мог.
Стая много глупее любого её представителя.
Один из камуфляжников достал из рюкзака бумбокс и включил на полную мощность хэви метал. Старый — «Джудас прист». А фриц играл бы на губной гармошке «Фор дер казерне фор дер гроссен тор»…
Потом вернулись трое, без узбека. Оператор довольный, смеётся, вербовщика похлопывает по плечу, у конвоира же морда переменная… Он даже бумбокс пинком заглушил от огорчения…
Узбеки спросили, где, мол, Абдулло-устод? Он у них вроде мастера был.
— В деревне, — сказал вербовщик. — Объясняет местным, как правильно плов готовить, мы обедать туда пойдём…
Выходит, не пустая деревня. Так зачем же туда с охранником идти? И оператор — он что, приготовление плова снимал?
— Не увидим мы больше деда, — еле-еле слышно сказал я Умару.
— Похоже на то, — шепнул учитель. — Что делать будем?
— У них четыре ствола, — сказал я.
В рабство деда, что ли, продали? Так это не Кавказ, да и не слышал я, чтобы в Украине такое происходило…
У них четыре ствола, а у нас только ножи — не сочли нужным даже обыскать нас. Ножи хорошие, восточные, настоящие пчаки… Но что ножи против автоматов?
Вербовщик между тем выбрал ещё одного парня, на этот раз самого молодого, Фарика. А Фарик происходил из какого-то горного кишлака, который даже по восточным понятиям считался Тмутараканью, и русского он вообще не понимал.
— Пусть сушняка заготовит, — сказал вербовщик. — Мы проводим его до места…
За сушняком с видеокамерой? Интересно. Что же эти ребята с людьми делают? Куда уводят?
Да ещё под двойным конвоем, потому что давешний «десантник» наотрез отказался идти в одиночку, припахали второго. С нами только один остался…
Прошло минут десять, и услышали мы сперва очередь, а потом долгий такой, высокий, нечеловеческий крик.
Мы повскакивали на ноги, схватились за ножи…
— Сесть на корточки! Руки за голову! — заорал конвоир и дал очередь поверх голов.
Ну, мы и присели, как заключённые на этапе, откуда что и взялось. Фильмов насмотрелись, что ли?