– Устал, устал… И вода холодная.
– Мама, а почему у дяди такая шапочка странная – на полголовы?
Женщина вздохнула, отвлеклась от журнала и заглянула вниз, через ограждение Крюкова канала. Пригляделась к голове пловца, наполовину испачканной кровью, и схватилась за трубку телефона.
– Алло! Спасатели?! Тут человек в канале! Что-что? Плавает! Если еще не утонул… Я и говорю – приезжайте! Набережная Крюкова канала, недалеко от Екатерининского. Хорошо, подожду. И я подожду, и он подождет…
Женщина перегнулась через парапет и закричала:
– Эй, мужчина! Вы как там?! Уже едут! Скоро вас вытащат. Если хотите – сами попытайтесь выбраться.
Костя задрал голову и невнятно пробулькал сведенными от холода челюстями:
– Где ж тут выбираться?
– А вон там! – женщина махнула рукой за спину. – Как в Екатерининский канал завернете, сразу спуск будет.
Костя не заставил себя упрашивать: чем неподвижно торчать в холодной грязной воде и невесть сколько ждать спасателей, лучше действовать самому – хотя бы согреешься. Плавал Костя хорошо и, несмотря на то, что у него болели рука и голова, он довольно быстро поплыл вдоль гранитной набережной. Направляемый беспрерывным потоком советов, каждое слово которых отдавалось в голове ударом молоточка, Костя вскоре завернул под мост. Из-под моста он выплыл, приветствуемый уже слаженным хором. Граждане наклонялись вниз, подбадривали Костю, свистели и тут же спорили – за сколько минут он доплывет до недалекого спуска Екатерининского канала и что случится раньше: Костя выберется на сушу, или приедут спасатели, как обычно опаздывающие.
Костя доплыл первым. Положил локти на гранитные плиты, чуть передохнул, уперся ладонями, чтобы выдернуть себя из воды, и тут же погрузился обратно. Он сообразил, что на нем ничего нет, а светить голой задницей перед кучей народа как-то не хотелось. Но сострадательные зрители, поняв, что у незадачливого пловца нет даже сил, чтобы выбраться на низко расположенный спуск, резво подбежали и в восемь рук попытались вытащить Костю.
Он сопротивлялся, как мог, но сил действительно не осталось. Только приезд спасателей избавил Костю от позора. Сначала раздался визг шин тормозящего автомобиля, потом грубый голос вопросил, где утопленник и какого рожна было их дергать, если он сам плавает. Женский голос, принадлежащий той, что вызвала спасателей, жестко ответил, что нечего болтать, а лучше бы им начать выполнять свои обязанности. Спасатель крякнул и приказал немедленно разойтись, чтоб дать поработать профессионалам. Двое мужчин в форме немедленно спустились к Косте, выдернули его из воды и завернули в одеяло.
– Идти можете? – спросил один из них. Костя кивнул, споткнулся, ударяясь большим пальцем о приподнятую плиту, выругался и тихонько захромал на набережную, поддерживаемый с двух сторон. Перед Костей открыли дверь служебной машины, уложили на носилки, и следом забралась молодая женщина, весьма убедительно доказывающая, что это она первая увидела пловца и поэтому имеет все права проводить того до больницы. Девочка лет шести, которая влезла следом, не менее убедительно сказала, что всё совсем не так. Что это она заметила дяденьку и сказала об этом маме, а уже потом мама стала с ним разговаривать и советы разные советовать. Спасатель, уже собравшийся вывести женщину с дочкой из машины, махнул рукой и буркнул, что зато не надо будет свидетелей искать. Он сел рядом с водителем и скомандовал "поезжай".
– Вас как зовут? – спросила женщина.
– Костя.
– А меня – Даша, очень приятно.
– А я – Женя, – влезла в разговор девочка. – Дядя Костя, вы зачем в речке плавали?
Костя едва приподнял голову, которая болела всё сильней. К тому же, перед глазами всё стало кружиться, и замелькали радужные пятна.
– Мама, а почему дядя Костя такой белый?
Что ответила Даша, Костя уже не услышал.
– Итак. Согласно показаниям Дарьи Семеновой, она первая обнаружила вас в воде Крюкова канала. Что вы там делали?
– Плавал, – буркнул Костя.
– Очень хорошо, плавали. Медицинской экспертизой установлено наличие у вас черепно-мозговой травмы, сопровождаемой повреждением кожного покрова и сотрясением мозга средней тяжести. Кроме того, наличествуют ушибы левой руки и незначительное переохлаждение всего организма, появившееся, предположительно, вследствие пребывания в холодной воде. Так?
– Так.
– Очень хорошо. Вы утверждаете, что неизвестные лица ударили вас и столкнули в воду. Кроме того, на вас не оказалось одежды, которую, по-видимому, позаимствовали эти неизвестные. Согласны?
– Согласен, – убито подтвердил Костя.
– Очень хорошо. Однако показания свидетелей говорят об обратном. Никто из них не заметил, чтобы на набережной кого-нибудь били по голове, раздевали и бросали в воду!
– То есть, по-вашему, я сам себя стукнул, разделся и прыгнул?! – возмутился Костя. – Интересно – зачем?!
– Вот это нам и предстоит выяснить, – следователь постучал карандашом по странице открытого блокнота.
– Нечего выяснять! Меня стукнули не прямо здесь, у собора, где меня заметила Дарья Семенова, а там, дальше, у моста.
– У какого моста?
– Ну, какого… – Костя попытался вспомнить название. Ничего не получилось, только голова разболелась. Тогда он решил сказать, что мост находится на пересечении канала с проспектом Римского-Корсакова. Но удержался, сообразив, что проспект может называться совсем иначе. Пришлось выкручиваться. – Который к театру ближе.
– Значит, у Кашина моста. Очень хорошо. Так всё-таки, что делать с показаниями свидетелей?
Костя развел руками.
– Неизвестные сбросили меня у моста, а выбраться там негде. Вот я и поплыл. Туда, где народ бывает. Чтоб помогли. А Дарья меня потом увидела.
– Может быть, может быть. Хотя, на мой взгляд, всё было совершенно по-другому.
– А как? – не удержался Костя.
Следователь нарисовал в блокноте кружок и набил острием карандаша несколько точек в его середине.
– Вы, Константин Шумов, инсценировали нападение на вас с целью втереться в доверие к гражданке Дарье Семеновой, для чего и совершили все эти вызывающие поступки. А именно: разделись, ударили себя по голове твердым предметом и прыгнули в Крюков канал. Видимо, никаким иным способом вы не смогли привлечь ее внимания. А тут естественное чувство сострадания к ближнему подвигло Дарью как на знакомство с вами, так и на принятие участия в вашей судьбе.
– И какой мне в этом прок? – поинтересовался Костя.
– В процессе расследования мы этот факт и установим, – следователь захлопнул блокнот, поднялся со стула у кровати раненого и сухо кивнул на прощание.
Костя пожал плечами и уставился в высокий потолок палаты.
– Дядя Костя, вы еще долго лежать будете? А то к вам так далеко ездить! Вас выпишут, вы сразу к нам в гости приходите!
– И твоя мама меня пустит? – улыбнулся Костя, поворачивая голову и уже зная, кого увидит.
– Конечно, пущу, – Даша присела на край Костиной кровати, а Женя уместилась на стуле, где до этого сидел следователь, и болтала ногами.
– И не боитесь? – Костя подмигнул. – Меня тут следователь подозревает, что это я сам всё с собой проделал, чтобы только с вами познакомиться.
Даша покраснела и затеребила сумочку длинными пальцами.
– Если смотреть с этой точки зрения, то вам удалось.
– Даша! – Костя прижал кулак к груди. – Клятвенно заверяю, что у меня и в мыслях ничего подобного не было! Я вас в первый раз на набережной увидел. Честно!
– Ну, вот. И никакой романтики, – Даша надула губки и положила ногу на ногу.
– Я исправлюсь! – пообещал Костя. – К тому же, вы меня спасли. Я действительно вам очень благодарен. Без помощи я вряд ли бы выбрался.
– Давайте тогда на "ты".
Костя улыбнулся. Ему было приятно. Однако даже присутствие рядом симпатичной женщины не могло заставить его забыть о самом насущном. О том, где он и когда. Не у следователя же это спрашивать. А у Даши это будет не трудно выяснить.
Жене надоело молча сидеть на стуле, и она спросила, предупредив Костин вопрос:
– Мама! Ты же говорила, что дядя Костя нам что-нибудь интересное расскажет.
Даша округлила глаза, и Костя поспешно подтвердил:
– Конечно, расскажу! Я много всяких историй знаю. Ты какую хочешь?