Стараясь не поднимать взгляд и смотреть только на дорожку, Костя довольно быстро вышел к Введенской улице, по которой до Дашиного дома осталось идти пять минут.
Зайдя в полутемную парадную со стороны Большой Пушкарской, Костя перевел дух, не понимая, что с ним такое творится. Даша жила на предпоследнем этаже, и Костя потопал пешком, почему-то не решаясь ехать на лифте. Дойдя до нужной двери, Костя нажал на кнопку звонка и невзначай посмотрел вверх по лестнице. Замер.
В окне, освещающем промежуточную площадку, находился витраж. Оранжевое солнце вставало из-за бурых холмов, чуть тронутых зеленью ранней травы, в ярко-голубое небо. Слева от солнца на переднем плане колыхались листья деревьев. Картина была заключена в овальную муаровую рамку белого стекла с четырьмя желтыми кабошонами. Крестом от рамки к переплету отходили разноцветные полосы: белые, зеленые, красные и синие, как бы удерживая рисунок от того, чтобы он вдруг не выпал из окна. Настоящее солнце дробилось в витраже и цветными пятнами падало на ступени.
Даша открыла дверь, посмотрела на замершего Костю, ухватила за рубашку и резко втащила в квартиру.
Дверь захлопнулась, погружая Костю во мрак.
3
Костя сел на кровати, не сразу понимая, где находится. Явно не больница. Точно! Он же к Даше пришел! Что ж они делали? Ужинали, разговаривали, смотрели какой-то фильм, а потом… Что было потом, Костя не помнил – память отрубило начисто. Судя по одной подушке, спал он, всё-таки, в одиночестве. Или нет? Костя потряс головой. Пусто. Ничего.
Отворилась дверь, в проеме появилась Даша, одетая явно на выход, и ласково сказала:
– Проснулся? Здорово! Завтрак на столе, обед – в холодильнике. Я – на работу. Только вот, – Даша замялась, – маленькая просьба. Мне Женю оставить не с кем. Так получилось. Ты с ней не посидишь? Недолго. Сегодня короткий день, я рано приду.
Отказаться Костя не сумел. Он дождался, пока Даша попрощается с дочкой и хлопнет входная дверь, и начал потихоньку выбираться из кровати. Одежда аккуратно висела на спинке ближайшего стула, и Костя без труда достал черные треники. И даже натянул их, заметив, что размер подходит. Тут Женя и вошла.
– Доброе утро, дядя Костя! – радостно объявила она. И было видно, что утро для нее действительно доброе. – Что мы будем делать?
– Не знаю, как ты, а я – завтракать. Кстати, ты ела?
– Ела, ела, – отмахнулась девочка. – Меня мама покормила. Кашей. А зарядку ты не будешь делать?
Костя удивился. Но спорить с жизнерадостной Женей совершенно не хотелось. Да и его самого распирало желание размять вконец усохшие мышцы. Он вскочил на прикроватный коврик и принялся по-всякому махать руками, отсчитывая сам себе до восьми. Женя подбадривала его, хлопая в ладоши. Закончив с зарядкой, Костя побежал в ванную, где под руководством враз посерьезневшей девочки, включил газовую колонку.
– Мойся, – разрешила Женя. – Это твое полотенце, мне мама сказала.
Костя заперся, залез в ванну и принялся намываться, будто сто лет этим не занимался. Хотя, как посмотреть. Ведь действительно, не считать же умыванием купание в ледяной сентябрьской воде двадцать четвертого года. Придя к жизнеутверждающему выводу, что за сто лет без мытья он не так уж и испачкался, Костя выключил воду, вытерся, оделся и выбрался на кухню.
Женя ждала там.
– Садись! – сказала она. – Мама сказала, чтоб я за тобой ухаживала. Только она слишком много картошки наварила, мне кастрюлю не поднять. Сам себе клади. А тарелку я поставила. Правда, красиво? Вилку с ножом правильно положила? – девочка запнулась и честно продолжила: – Чего-то я плохо запомнила, как мама говорила.
Костю подтвердил, что всё отлично, достал из кастрюли картошку, из миски выловил две сосиски – Женя кивнула – и принялся с аппетитом всё это поглощать.
– Кушай, кушай, – потчевала Женя. – Кто хорошо ест, тот быстро растет. Вон мама какая большая. Я тоже такой скоро буду.
Костя покивал, а Женя всё не умолкала.
– Правда, мама у меня самая красивая? Только много работает и редко дома бывает. Я тогда скучаю. А сегодня скучать не выйдет! Ты же со мной поиграешь, дядя Костя?
– Конечно.
– Здорово! С мамой тоже играть интересно. Только у нее все игры уже знакомые. Ты чего-нибудь новенькое придумай. Хорошо?
– Угу, – Костя передохнул. – Наелся. Чай будет?
– Будет, будет. Вон – заварка, вон – кипяток. Лей, сколько хочешь.
Почему-то Костя не испытывал ни малейшей неловкости в общении с девочкой. Раньше чужие дети наводили на него тоску и оторопь, стоило их встретить у кого-нибудь в гостях. Теперь же у него проснулось желание хоть чем-то обрадовать ребенка. Ну, чем она скажет. Поэтому он убрал вместе с ней со стола, помыл посуду – Женя помогала вытирать тарелки, всё аккуратно убрал и расставил, вытер со стола крошки и пошел в комнату, прибираться там.
Они придирчиво осмотрели комнату, и Женя сказала, что мама самая лучшая, потому что давно убралась. И что можно играть, а не делами заниматься. Сначала они поиграли куклами, причем Костя изображал строгую куклу-доктора, которая лечит всех остальных – непослушных. Потом они учили с Женей буквы. Выучили одну букву Ж, и тут Костя придумал совместить игру с учебой. Куклы пошли в школу и разучили еще три буквы. Тут настало время обеда – раздался звонок и строгий мамин голос сказал, чтобы они немедленно шли есть. Конечно, кто же будет перечить маме? И Костя с Женей наперегонки побежали на кухню. Там они поели вкусного маминого борща, котлет с кашей и выпили компот. И опять помыли посуду, причем Костя доверил Жене самую ответственную работу – намыливать ложки, а сам только пену смывал.
После обеда настало время прогулки и чтения книжек. Гулять они отправились в Александровский парк. Костя только и успевал бегать от качелей к горке, а потом к турникам, ловя Женю. Зато книжка попалась интересная, и Костя задремал только под самый вечер, невнятно бормоча слова, которые успевал увидеть в тот момент, когда открывал глаза, разбуженный Жениным кулачком.
Щелчок замка разбудил Костю. Но вставать не хотелось. Задернутые шторы создавали полумрак, ничего не говоря о времени. Послышались легкие шаги, чмоканье и негромкий Дашин голос:
– Ну, как вы тут?
– Тише! Костя заснул! – шепотом сказала Женя. – Устал. Мы всё делали, как ты сказала. Вот, смотри.
Тихо растворилась дверь в комнату, и Костя приподнял голову.
– Не спишь?
– Проснулся, – Костя попытался изобразить недовольство.
– Вот и хорошо. Вставай, ужинать будешь. Заслужил.
Костя зевнул и пошел на кухню. Там его уже ждала тарелка с непонятно кем и когда приготовленной едой. Даша щелкнула пультом, включая небольшой телевизор. Костя всё никак не мог понять – что его смущает во всем этом. Вроде бы, ничего особенного, всё обычное, как у всех: цветной телевизор, видеоплеер, микроволновка, холодильник, мобильный телефон, который Даша положила на угол кухонного стола…
Да только такой быт характерен не для середины семидесятых, а для начала двухтысячных! Костя даже посмотрел на календарь, висящий на стене. Так и есть – семьдесят пятый, июнь месяц.
– Сегодня какое? – решил он уточнить.
– Двадцать девятое.
Костя многозначительно кивнул на стену. Даша тоже посмотрела на календарь.
– Женя! Это что такое?! Опять раньше времени перевернула?!
– Ну, мама! Тут картинка красивше! Правда, дядя Костя?
Костя развел руками:
– Я и предыдущую не видел.
– И вообще, скоро лето. А лето – это здорово! Меня мама к бабушке отправит, в деревню. А там такое! И козы, и коровы, и лошади! Кататься буду. Еще грибы буду собирать и ягоды. В роще. Дядя Костя, ты грибы любишь собирать?
Костя попытался вспомнить, когда он этим делом занимался в последний раз, и нравилось ли оно ему.