– Странный ты человек, Костя. Не такой, как все. Я помню, как нам было страшно, когда ворвались эти бандиты. Боялись все: и туристы, и служащие со станции. Никто даже помыслить не мог о сопротивлении. А ты взял и договорился с этими ужасными людьми. И они ничего тебе не сделали. Как так?
– Понимаешь, Даша. Я действительно другой. Не то, чтобы я совсем не боялся. Но у меня до сих пор есть сомнения в том, что мир, который меня окружает, не выдумка. Не игра. Игра, правила которой я сам и назначаю. Поэтому не всегда получается серьезно отнестись к опасности. Это плохо, я понимаю.
Даша помолчала.
– Ты не останешься здесь, Костя. Уйдешь. Я буду вспоминать о тебе.
– Я не хочу уходить.
– Это не в твоей власти. Ты сам говорил. Ты же вмешался. Люди остались живы. Террористы – свободны. Ничего не произошло. Никто ни о чем и не подозревает.
– А ты? А другие участники событий? Вон их – целый салон.
Даша грустно улыбнулась:
– Они все будут молчать, ты же знаешь. Я тоже буду. А через пятьдесят лет я стану старухой. Не думай обо мне, Костя. Забудь… – Даша переключила экран. – К тому же уже подают трап.
***
– Ты здесь живешь?
– Именно здесь.
– Интересное место… От родителей досталось?
– Сам купил.
Люда улыбается и усаживается в широкое кожаное кресло. Паша выходит из комнаты и вскоре возвращается, неся пыльную бутылку вина и два бокала между пальцами.
– Всё не было повода выпить, – объясняет Варламов. – А теперь – вот он. Точнее, она.Штопор вытягивает пробку, булькает огненно-красная жидкость и двое поднимают бокалы.
– За что пьем? – Люда рассматривает бокал на просвет.
– Чтобы всё закончилось хорошо… – Павел мнется и добавляет: – Знаешь, тут от Кости странная информация поступила… Как бы это сказать… В общем, он не хочет возвращаться. Его там всё устраивает.
– В каком смысле?! – Люда отставляет пустой бокал.
– Не знаю в каком. Вот так прямо и сказал. Дескать, ему там больше нравится, всё его устраивает.
– А как же я?!
– Может, это немного грубо, но о тебе он ничего не сказал. Хотя я спрашивал.
– Что, вот так прямо и ничего?!
Паша опять держит паузу и нехотя отвечает:
– Не так, что бы совсем. В общем, он сказал, что на данном этапе этот вопрос его интересует меньше всего.
– Да как он смеет! – Люда хватает бутылку, плещет себе в бокал и залпом выпивает. Потом еще раз.
Павел подсаживается к Люде в кресло и мягко проводит тыльной стороной ладони по обнаженному плечу девушки. Люда на секунду застывает. Потом закидывает руку за спину и вжикает молнией.
***
Часть 5
1
Костя не узнавал город.
Всё в нем было не так. Улицы, площади, дома, прохожие. К каждому знакомому дому Костя кидался, как к давно потерянному, но случайно найденному другу. Поэтому Костя шел зигзагами, переходя узкие улочки где попало и лишь изредка глядя по сторонам. На его счастье, современные бесшумные электромобили старались не заезжать в эти районы: какой смысл платить бешеные штрафы или выписывать дорогой месячный абонемент на право парковки в центре, если всюду можно подъехать на метро.
От Введенской улицы Костя нарочно пошел сначала к Спасо-Преображенскому собору – по Кронверкскому проспекту, по Малой Посадской, через Большую Невку по Сампсониевскому мосту, потом по набережной и по Литейному мосту через Неву. Всё для того, чтобы выйти на привычный маршрут.
Он уже не представлял, какие имена здесь могут носить знакомые улицы, и привычно называл их про себя по-старому: Рылеева, Пестеля, набережные Фонтанки, Мойки, Дворцовая площадь, Адмиралтейский проспект, Сенатская площадь, улица Якубовича, Крюков канал, улица Декабристов… Здесь Костя чуть задержался, посмотрел с Офицерского моста в сторону развалин Литовского замка, пожал плечами и повернул вовсе не по улице. Его влекла колокольня Никольского собора. Там, около нее, состоялась встреча. Первая встреча с Дашей.Лето целиком вступило в свои права: щебетали птицы, ветер с канала шелестел зелеными листьями, едва разгоняя жару. Костя встал в тени колокольни, уперся локтями в теплое чугунное ограждение и наклонился над водой.
– Константин Владимирович? – раздался голос из-за спины.
Шумов не обернулся. Он почти знал, что сейчас произойдет. Его будут спрашивать, спрашивать, спрашивать… Или скинут в канал, предварительно ударив по голове или пырнув ножом, избавляясь от множества забот и лишних свидетелей.
– Можете не поворачиваться. Мы нашли сведения о вас. В архиве. Пятидесятилетней давности. И столетней – тоже.
"Значит, будут спрашивать", – решил Костя.
– У вас интересная способность вмешиваться в значимые события истории. Бунт Бронштейна, переворот Оболенского, теракт Гевары… Что еще?
– Декабристов забыли… – хмуро сказал Костя проплывающему липовому листу, сорванному ветром.
– Даже так? Ну, пусть. Может, желаете, прокомментировать?
– Не желаю.
– Воля ваша… Чем же сейчас собираетесь заняться?
– Ничем. Мне тут недолго.
– Уезжаете?
– Не совсем, – Костя всё же обернулся.
Человек, завязавший с ним разговор, ничем примечательным не выделялся. В светлых брюках, пестрой рубашке с короткими рукавами, с легким загаром на лице. Просто прохожий, каких много в выходной день. На его фоне Костя показался себе деревенщиной, только что приехавшим в город.
– Ну, да! Необъяснимые исчезновения, поиски, не приводящие к результату… Что же на самом деле, Константин Владимирович?
– Я исчезну здесь, в этом времени, а появлюсь там – через пятьдесят лет. Вы это хотели услышать? Управлять этим я не могу. В какой момент вашего времени осуществится переход – предсказать не в состоянии. Еще будут вопросы?
Незнакомец внимательно приглядывался к Костиному лицу.
– Жаль, – сказал он, сделав паузу. – Очень жаль. У нас были и другие варианты. Например, вы могли просто уходить в тень на пятьдесят лет. Прятаться где-нибудь, оставаясь в курсе происходящих событий. Но если всё происходит так, как вы говорите, то моя миссия, скорей всего, теряет смысл.
– Безусловно! Так что планов по отношению ко мне лучше не строить.
Непонятно почему, у Кости вдруг улучшилось настроение. Он даже почувствовал некоторую симпатию к человеку, стоящему перед ним. Жаль, что помочь ему никак невозможно. Как говорится, не судьба. Видимо, тот тоже это понял. Кивнул, собираясь уходить, и лишь спросил напоследок:
– Во всех архивных документах написано, что при вас постоянно присутствует некая коробочка. Разрешите полюбопытствовать?
– Да пожалуйста! – Костя достал ее из кармана и подкинул вверх.
Коробочка сверкнула, отражая лучи летнего солнца и слепя обоих. Костя прищурился.И в следующий миг набережная исчезла.
Костя находился в просторном помещении неясной конфигурации. И всё вокруг было белым.
2
Ровный красивый голос, наверняка принадлежащий системе автоматического оповещения, говорил:
– Вас встречает дежурная бригада помощи возвратникам. Приготовьтесь. Повторяю: вас встречает дежурная бригада помощи возвратникам. Вспомните свое имя, время и место. На вопросы отвечайте кратко и по существу. Не волнуйтесь. Обеспечивается контроль всех ваших жизненных функций. В случае угрозы здоровью контакт будет немедленно прерван…
Я поежился. Все эти слова не успокоили, а наоборот – несколько напрягли. Хотя, кто знает, может, именно этого они и добивались? Скорей бы уж дежурная бригада появлялась.
На матовой поверхности обозначился темный проем, и в помещение вошел молодой человек в светло-зеленом халате, накинутом на серый классический костюм.
– Тимофей, – он протянул мне руку, и я пожал ее.
– Костя. Константин Шумов.
– Садитесь.
Тимофей сделал широкий жест, и тени возле стены обозначили низкий диванчик. Я сел, только теперь сообразив, что полностью одет. Тимофей устроился рядом.
– Итак, сначала формальности. Ну, с именем всё понятно… Ваш возраст? Год рождения? Место рождения?
– Санкт-Петербург, девяносто седьмой, двадцать восемь лет, – не по порядку ответил я, чем вызвал легкую гримасу неудовольствия на лице Тимофея.