Не помогло — Элфи мигом сообразила к чему клонит Кирк:
— Кирк! Ты чего? Тоже мне никчемный нашелся! Ты такой умный, столько знаешь. Разве можно такого человека назвать никчемным?
— Я ограничен, а это неприятно. Слушаю все эти вещи о мечтателях, лекции мистера Рэмона и, честно говоря, мне немного… немного… Я чувствую себя обывателем, а ведь отец мечтатель. Но почему мне не передался его талант? Почему эта Лилианна?.. Зачем он женился на ней?
С доброй грустью Элфи посмотрела на своего друга, а потом словно взрослая умудренная жизнью дама томно начала свой монолог, впрочем, через пару фраз уже тараторила и сбивалась:
— Он любит ее, а это самое главное. Так папа и мама говорят. Нет ничего важней любви, причем самое главное — любить самого себя! Правда я не совсем понимаю, как это возможно, влюбиться в саму себя? — она хихикнула и крутанулась в реверансе. — Вот тебя я люблю, ты мой хороший друг.
Кирк, задумавшись, погладил свои глянцевые волосики, и его самолюбование вылилось в язвительную речь:
— Это не важно. Я люблю себя! Пожалуй, я никого так не люблю, как самого себя, — он злился. — Но это все-равно несправедливо!
— Знаешь, Кирк, мистер Хванч тоже думал, что он не мечтатель. Его даже моя мама, когда была маленькая, обучала мечтать, и это не помогло, пока он как-то сам не научился и не понял это про себя. А вдруг и ты такой же?
— Говорят он сильнейший из всех, живущих в Воллдриме и даже на Изнанке. Если я мечтатель, как узнать наверняка?
— У нас были специальные очки…
— Раскрыватель?
— Наверное, но правильней его называть «бенайрис». Так вот…
— Мне примеряли это приспособление. Я ничего странного не увидел. Как «до», так и «после» — все было одинаково.
— Ну ты смешной! Ты часто бывал в кабинете у директора Купола Природы?
— Раз или два.
— Ну вот! А надо примерять бенайрис там, где ты часто бываешь, где ты подолгу думаешь, то есть мечтаешь. Я предлагаю… Хотя нет, так нельзя.
— Говори, раз начала.
— Нам надо сходить в Воллдрим, в твой дом, где ты мог что-нибудь намечтать и не заметить. Правда, я еще не знаю, как перемещаться. Родители специально не учат меня, я так думаю. Боятся, наверное.
Мистер Беккет задумался.
— Ну, хорошо. Как-нибудь мы выберемся туда, но где же взять бенайрис?
— Ты посмотри на нашу Школу Мечтателей, в ней сотни комнат! В какой-нибудь есть что-то такое. Я уверена! Комната с предметами для мечтаний где-то здесь. Мы и тебе сможем помочь и… и другим помочь сможем… — хитреца на лице Элфи читалась на раз, впрочем, девочка вдруг расстроилась.
— И «другим»? Элфи, давай-ка говори начистоту. Ты чего задумала?
— Никто не ищет Харма, — едва не плача произнесла малышка. — Говорят, что он пропал, а мне кажется я сразу найду его. Они его не ищут! Они не верят, что он выжил, мне кажется… Папа сказал, что когда все мечты исполняются… Они говорят в Воллдриме можно нечаянно навредить себе…
Элфи крутила в руках статуэтку Кирка, и грусть в ее глазах виделась весьма отчетливо, но, как и бывает с детками, уже через секунду в них поселилось озорство:
— Слушай, главное нам надо попасть в Воллдрим! И тогда мы и Харма найдем, и тебя проверим!..
— Элфи, все это зря, — Кирк махнул рукой и стал приглаживать свои волосы. — Я сто раз ходил в Тренировочный Зал Школы Мечтателей и ничего не происходило. Там все мечтают, и мечты сразу исполняются. У всех исполняются, но только не у меня. Как я мог намечтать что-то дома или еще где? Идти туда совершенно бесполезно. Я точно не он… не мечтатель…
— Да, жалко… — сказала Элфи и покачала головой. — О! Я же тебе не рассказала еще: я учусь летать! Только это секрет, — шепотом добавила она. — Папа категорически запретил, но как же иначе я найду Харма?
— Ты думаешь, он где-то в Воллдриме? — без энтузиазма спросил Беккет.
— Да! Я смогу помочь ему. Папа сказал, Харм сможет чудно мечтать, но ему нужны друзья, он один может не справиться. Я буду искать его. Я пока мало знаю, но тайком многое делаю. Хочешь покажу?
— Показывай, — согласился Кирк.
Элфи посмотрела по сторонам и прошептала:
— Только не здесь.
— Тогда где? — прошептал в ответ Кирк.
— В саду! Правда туда страшновато ходить. Говорят, там обитают тени создателей серого мира. Виола сказала, что все это выдумка, но я уверена — такое бывает. Однажды, когда я гуляла по саду с папой, мы видели в воздухе висело что-то тонкое, почти прозрачное, и оно шевелилось, если сильно подуть. Знаешь рябь такая, как на воде бывает. Но я не испугалась. Это так странно и красиво. Пойдем посмотрим? Может это мечты старинных мечтателей?
— Ты ошиблась, — сказал Кирк и продолжил неестественно гнусавым голосом: — Это не «тени создателей серого мира». Это был куст или дерево. Некоторые предметы кажутся невидимыми, если они пропускают практически весь спектр света, различимый человеческому глазу.
Элфи захихикала. Уж больно смешно Кирк изобразил одного из здешних учителей, строго такого и придиристого.
— Кирк… кто пропускает свет и куда? Как можно пропускать свет? Его нельзя схватить или бросить в сторону. Что ты тут наговорил? — Элфи выпучила глаза и надула щеки, стала раскачиваться из стороны в сторону: — Сейчас лопну от непонимания. Кто подскажет, что говорит этот профессор непонятных наук?
Ехидность Беккета вновь пробудилась, и он, скривив губы, улыбнулся. Пусть он не мечтатель, зато как умен!
Скорее покровительственным тоном, нежели завистливым он сказал:
— Ладно, пойдем! Покажешь, чему научилась. Вообще это очень интересное явление, невидимые предметы. Я читал, что такое бывает и в нашем мире, на нашей Ёрте. У нас это явление называют просто — прииииизракииииии, — он попытался напугать свою собеседницу, но Элфи «словила» не последнее из его слов:
— Такое странное название «Ёрт». «Земля» значит. Это ж сколько миров, что даже наш мир имеет так много разных имен? И ты веришь в это?
— Еще недавно не верил, но ты посмотри, где мы находимся. Приходится пересматривать знания об устройстве нашей вселенной. А еще история Земли… Всего-то пять веков. Честно? Бред какой-то…
— Я так рада, что чудеса настоящие. Они бывают. Это самое лучшее, что я узнала за всю жизнь!
— Да… да. Идем уже!
Они прошли мимо места, где в Воллдриме располагалась мэрия. Здесь же на ее месте торчали острием к верху руины, походившие на обломки космического корабля. Балки из обшарпанного металла, доски, кирпичи и, что очень странно, тут и там выступали из обломков части каких-то машин, приспособлений, агрегатов, а очень высоко торчала мачта и остов величественного фрегата. По форме старинного, но весьма технологичного. Комья скал и застекленелого от жара песка — наверняка у этого изваяния была мутная история. Винегрет стройматериалов и каких-то механизмов, природных и рукотворных пород — что здесь было и почему в таком виде осталось дети не знали. Пожалуй, об этом могли знать лишь создатели серого мира, а возможно это была некая скульптура технического прогресса, смешанного с чьей-то мечтой. Вообще насколько привлекательно и гармонично смотрелась школа Изнанки, настолько же эта скульптура отталкивала и вызывала смятение. Их разделяла всего-то круглая площадь и широкий проспект вонзающийся в нее с двух сторон. Шпиль школы и шпиль фрегата — вечные конкуренты гармонии и депрессии.
Кирк остановился:
— Элфи, а тебе объясняли, почему здесь не бывает ветра и запахов? Почему звуки так слабо распространяются?
— Я не знаю. Все время забываю спросить у мистера Рэмона.
— А море, реки… Интересно здесь есть водоемы? Корабль этот, откуда он взялся?
— Кирк, я даже не знаю насколько этот мир большой. Мне нельзя ходить на границу серого Воллдрима. Никому из учеников нельзя. Там что-то прячется в тумане. Говорят, в него можно войти, но нельзя выйти. Может быть этот мир так огромен, и за туманом лежит много-много всего, и там легко потеряться. Вдруг там города и миллионы людей? Моря и океаны?..