Настроение шло в гору: главное не сожалеть и не думать о муже, не думать об Элфи. Магдалена протанцевала вокруг кухонного столика. Она дотронулась до вилки, отломила хлеба и с удовольствием прожевала его. Она представила себя маленькой девочкой, ей вспомнились времена, когда она таскала пирожки из школьной столовой, чтобы накормить ими Кристиана. Они хохотали и жевали их, причмокивая. Кристиан угощал ее огородными изысками: черешневыми помидорами, корнишонами и земляникой. Уже тогда он мастерски орудовал на грядках. Ах, как же бесподобен был этот сладкий вкус, вкус детства, вкус счастья.
Магдалена села на стул — единственный стоящий у стола. Похоже Хванч нашел его в бесчисленных кладовых Изнанки. Стул, подходящий Кристиану идеально: хаотичный, не вполне симметричный, но весьма устойчивый. Детали стула: одни гладкие, другие кривые и извилистые, разные породы дерева, разный возраст.
Около тарелки с недоеденным салатом лежал карандаш. Когда Кристиан о чем-то размышлял, периодически что-то помечая в своем блокноте, то бывало чесал карандашом затылок и щеку (наверное, так ему лучше думалось). Частенько в юности Магдалена стирала с лица мальчишки Хванча чернила или грифель — он не особо замечал, что перепачкался.
Ей захотелось сделать что-то приятное для друга, для любимого. Немного здесь прибрать или что-то приготовить. Однако Магдалена не стала. Она решила не менять здесь ни одной детали, ведь этот маленький мир внутри серого дома был наполнен его присутствием, его манерами, он отражал суть Кристиана.
Меж окном и плитой Магдалена приметила некое движение. Это был холод, направленный на изрезанную трещинами столешницу. Он скручивался и перетекал от центра к внешнему контуру и обратно. И в холоде стоял кувшин. Магдалена просунула руку в его ауры, взяла кувшин и заглянула внутрь. Конечно молоко! Кувшин вернулся на место. Холод был шикарен — не слишком холодно — то что надо для продуктов. У Кристиана получалось мечтать так противоречиво, так самоуверенно. Как давно его здесь нет? Мечта же планомерно существует.
— Что ж молоко есть. Так выпьем кофе! — вслух произнесла она.
Зажженный огонь на плите и сверху чайник. Ожидая пока закипит вода, в хаосе содержимого шкафчиков она нашла жестяную баночку, раскрыла ее. Требовалось практически окунуть нос в порошок, чтобы почувствовать дивный его аромат.
Оловянная ложка с горкой кофе оказалась в чаше, и вскоре там уже заваривался ее любимый напиток. В ожидании первого, самого вкусного глотка, Магдалена вернулась в гостиную Хванча. Она остановилась у лестницы.
Что же там такое? Ведь интересно же.
Она поднялась на несколько ступеней и встала на цыпочки. На голых досках в паре метров от нее лежал матрац, укрытый скомканной простыней; а подушка и старый плед небрежно валялись сверху. Магдалена поднялась выше и, наклонив голову, ступила на пол. Похоже здесь не выпрямится в полный рост. Она пригнулась, пробралась и опустилась на постель. Откинув плед, мечтательница прилегла, укрылась и закрыла глаза, вообразила его объятия. Мыслями она была здесь не одна. Она думала; она представляла себе то, чему нельзя было случиться. Забыв о кофе и о том, что замужем, женщина окунулась в воображение и на время осталась в нем.
Звуки снизу, шепот — Кристиан!
Магдалена открыла глаза и замерла. Она уснула! Прямо здесь, в его постели!
Кристиан вернулся, он был как-то не весел и меж строк печальных песен беседовал с самим собой. Что-то громыхнулось, заскрипело, зашелестело… Он оживил весь дом, пространство обрело хозяина.
«Что будет, если он найдет меня?» — мелькнула мысль.
Конечно, Магдалена пришла сюда, чтобы увидеть Кристиана, поговорить с ним… Впрочем, нет… Она пришла обнять его.
Нет! нет! нет! не для этого!
Она хотела спросить друга, почему он отказался от нее? Почему он скрыл свою любовь? Но ведь и она скрыла. Любила и не сказала…
Нет, все не то…
Какая разница теперь?! Важно, что она любила! Всегда любила! Любит и теперь и хватит притворяться!
Женщина была как в дурмане. Ей хотелось спуститься и молчать, смотреть в его глаза и понимать, что чувства их взаимны. Однако мысль об Элфи пресекла прекрасное желанье. «Моя малышка, моя девочка… и Генри…» — Магдалена глубоко вздохнула и легла на спину. Слеза скатилась по ее виску.
Все! На этом все! Ей следует уйти. Нельзя, чтобы Кристиан увидел ее здесь…
Магдалена просунула руку в карман и вспомнила, что перемещательный диск остался в прихожей ее дома. Впрочем, если им воспользоваться, Хванч может заметить.
Она медленно сползла на пол, стараясь не шуметь. Чтобы перебраться в дальний угол спальни Хванча, понадобилось минут пять, не меньше. Она присела и приготовилась к медитации. Сейчас нельзя было кружиться, но и без этого действа она сумеет более-менее прилично сконцентрироваться.
Магдалена надеялась, что Кристиан не слишком одарен мечтами. Она надеялась, что он не сможет разглядеть ее. Сливаясь с этой мыслью, она настраивалась отбросить все прочие. Уйти в себя.
Дыхание: вдох, выдох; еще несколько циклов, но спокойней… Вдох, выдох, вдох, выдох, глубокий долгий вдох и очень долгий выдох. Она очистилась, она в мечте, и даже Хванч, какой бы силой он не обладал, вряд ли способен тягаться с ней! Прозрачная пелена опустилась на ее плечи, женщина стала невидима.
Одна крохотная, тщательно сформированная мысль Магдалены осела на темечко мистера огородника. Так мечтательница следила за Хванчем. Эта мысль должна была ей просигналить, когда Кристиан уснет или будет слишком далеко, чтобы успеть увидеть, как Магдалена покидает его жилище. Магдалена не могла слушать Хванча или следить за ним, ведь так мечта могла иссякнуть. Женщина понимала, что может отвлечься и тем самым раскрыть свое присутствие. Она окунулась в отстраненность. Осталось подождать.
Наконец она очнулась. Совершенно не ясно было, сколько минуло часов. На матраце кто-то спал. Дыхание ровное — Кристиан безмятежен.
«Не оборачивайся, не смотри на него», — говорила себе Магдалена, когда, опустив голову, пробиралась к лестнице и спускалась вниз. Вдруг вспомнила она о своей мечте, что мысленно вплела в волосы Хванча. Мечта распуталась и вернулась к ней.
Так странно, но она раскрасилась в вишневый и даже показалось, что обрела такой же вкус. Почему мечта не подсказала, что Хванч уснул, ведь такова была ее задумка?
Магдалена направилась было к выходу, но вдруг кое-о-чем вспомнила и обернулась к кухонному уголку.
Печальная мечта, ведь там улики от ее визита! Кофе! Она заваривала кофе!
Чашка с кофе стояла на том же месте, где ее оставила Магдалена. Горячий пар плясал над ней. Чашку окунули в ауру, которая не охлаждала, но сохраняло тепло. На клочке бумаги, лежащем рядом с чашкой, кто-то написал: «Все, как ты любишь — с молоком…»
Взгляд метнулся вверх, на чердачную спальню — нет, там нет движения. Магдалена приложила ладонь ко лбу и покачала головой.
Беспечно… Безрассудно… Но все так просто и… Все вышло так задорно.
И стало ей легко. Взяв чашку в руки, она медленно закачалась, пританцовывая и не спеша, наслаждаясь кофейным напитком.
Она надеялась, что он не увидит ее. Надеялась уйти раньше, чем он проснется. Мечтала, что не успеет уйти…
Глава 7. Сотрудничество
В ночи, как и всегда, выл пес. Изредка ему подпевали сторожевые собаки, но мальчишка знал, кому принадлежит этот голос полный тоски, этот зов друга. Где-то там в темноте леса одинокий Кайгы искал, чуя родного собачьему сердцу человека, когда-то угрюмого соседского мальчишку, когда-то мечтателя. Он искал Харма.
Малыш, которому всего через несколько недель стукнет восемь лет, такой же одинокий, как и Кайгы, забытый всеми воспитанник школы Крубстерсов, сидел в темной бетонной комнате один на один со своими закончившимися мечтами. Мысли не исполнялись. Дар исчез. Лишь кое-что весьма странное, но поистине прекрасное, хоть и выглядело теперь невзрачно, осталось малышу от его давней и печальной мысли, от того порыва во спасение. Помочь брату, найти Стива!..