На излете апреля, двадцать второго числа, ровно в восемь утра мы, студенты первого курса, должны были собраться у ворот техникума для дальнейшего путешествия в горы. Здание находилось на левом берегу, так что мне приходилось вставать раньше других и идти через холодные темные улицы, через узкий мост к техникуму. В этот день я встал бодрее предыдущих: то была вторая моя крупная экспедиция, куда мне удалось пробиться, так что я и не думал медлить. Перед уходом меня встретил заспанный, но довольный отец. Я тут же заметил его глубокий шрам на щеке, полученный, как он рассказывал, «по дурости» на уроке химии ещё в школе. Почесав щетину, он уточнил сроки моего пребывания в горах. Вспомнив, что я пробуду там не меньше пяти дней, он посоветовал взять ключ, потому как они с матерью выйдут на суточную смену через четыре дня.
— Вдруг вернешься раньше, — пояснил он мне эти меры предосторожности.
Попрощавшись с отцом, я вышел из квартиры и, поправив тугой рюкзак, отправился к мосту. Быстро выбежав из дому, я пошел по пустынным, до рези в глазах родным улицам на противоположный берег.
В тот день ремонтные работы на нашем берегу начинались позже обычного из-за выходного дня, поэтому у меня была возможность заглянуть за провал в дороге, где и увидел новенькие канализационные трубы. По какой-то причине канализационная система была в удручающем состоянии, то ли в этом были виноваты строители города, то ли грунт привел их в плачевное состояние. Наконец, трубопровод начали менять, но пока что только на правом берегу. Вода шла прямиком из гор и проходила через несколько фильтрационных станций и, несмотря на то что работы только начались, воды у нас не было. Благо, обещали дать воду уже к концу следующей недели. Тогда я ещё не знал, что ремонт проводился и на одной из очистительных станций: сейчас, постфактум, я понимаю всю судьбоносную важность этих работ на жизнь города, но тогда я воспринимал их исключительно как бытовые неудобства.
Когда я очутился у ворот моей «старшей» школы, то оказался в одиночестве. Вскоре подошли мои сокурсники, и мы бодро принялись обсуждать предстоящее путешествие даже несмотря на наш заспанный вид. Автобус долго ждать не пришлось — он прибыл вовремя; вместе с ним был и наш куратор, Степан Алексеевич — мужчина лет сорока с пышными черными усами, которого всегда можно было узнать по его красной куртке с олимпиады 1980 года и чуть сгорбленной фигуре. Группа в двадцать человек уселась в автобус на пятидневную вылазку в горы, и через десять минут транспорт продолжил свой путь.
Я проезжал мимо знакомых улиц, где каждый домик я запомнил в подробностях благодаря моим длительным прогулкам. Всё это были пяти- и девятиэтажки, казавшиеся мне в детстве непоколебимыми исполинами. Тогда, смотря в окно, я и представить не мог, что вижу эти панельки в последний раз в их первозданном виде: в том виде, когда рассвет окрашивает их белый теплый свет, оставляя на стёклах редкий иней. Жаль, что я не могу вернутся в тот день и попрощаться, что с ними, что с друзьями, что с родителями… На полпути к горам мы заметили трубы атомной станции. Я знал, что родители выйдут на сутки примерно через четыре дня, поэтому вновь проверил в кармане ключ от дома. Затем, с полным спокойствием и лёгким трепетом от предстоящего приключения, я ненадолго прикорнул.
Проснулся я в тот миг, когда автобус остановился — мы были на месте. Мои одногруппники быстро выбежали на улицу, прямо к подножию горы. Уральские горы не высоки, но здесь, на севере, они казались таинственными снежными гигантами, сторожащими свои секреты. Я последовал за друзьями, которые уже готовились к подъему — нашей задачей было добраться до зимнего лагеря геологического факультета, обосноваться там и последовать к безымянному перевалу, находившегося к нам ближе остальных. Здесь, у подножия гор, было куда прохладнее, чем в городе, так что к свитерам и легким шапкам прибавились тулупы, утепленные горнолыжные «олимпийские» брюки, кожаные перчатки.
Не больше часа занимались мы подготовкой к подъёму, автобус уже уехал, а наш инструктор провёл маленькую разведку местности. Мы собирались в путь, и я хотел было пойти, как всегда, последним. Но моя сокурсница Марина Воронова — единственная девушка, улыбавшаяся мне тогда, протянула руку, пригласив взойти до лагеря вдвоём. Я тут же согласился, ступая на мягкий весенний снег, и мы вместе направились за нашими друзьями.
Километр ходьбы и мы уже разбирали места в деревянном лагере у горного хребта: то был ряд скромных домишек, за которыми постоянно ухаживал завхоз от факультета. Так мы начали наш первый день экспедиции.