Итальянский павильон.
За галлереей следует небольшая, полутемная проходная комната, являющаяся в сущности органической частью итальянского павильона. Но как раз эта маленькая служебная «проходная», по игре случая, сохранила всю прелесть первоначальной обработки. Великолепен сдержанный кессончатый лепной потолок; верх стены опоясан живописным фризом во вкусе краснофигурных античных ваз.
Но обратим особое внимание на четыре доски с резьбой, вделанных в стену. Их мотив - рыболовные, охотничьи принадлежности и цветы - поражает своим богатством и той свободой, с которой художник-резчик переплетал эти предметы. Красота и качество позолоты исключительны даже для Останкина, но доски - не здешнего происхождения: они привезены из Кускова и датируются 1772 г. Таким образом, они являются достоверным свидетельством того, что убранство Останкина, основанное на богатстве резьбы, есть только завершение существовавшей ранее традиции в русском декоративном искусстве.
Останкино - это вершина и в то же время завершение красочного богатства века резьбы и позолоты. Ранние элементы стиля ампир в нем тонут в этой цветовой симфонии, уже не повторяющейся во всех последующих аналогичных по своему размаху дворцовых постройках. Как раз в итальянском павильоне, несмотря на многие античные мотивы, его украшающие, почти невозможно найти классическую строгость, и он скорее был бы уместен в здании середины XVI11 в. Декораторы здесь как бы не доверяли себе, нагромождая излишнее обилие резьбы, еще подчеркивая ее дробность мелкой коннелировкой колонн и пестротой раскраски, ибо, кажется, нет ни одного цвета и притом чистого, который не был бы введен в цветовую гамму стен и потолков, создавая, в сущности, пестрое и беспокойное впечатление, лишающее возможности вполне оценить действительную тонкость отдельных мотивов резьбы на дверях (хорошо найденные порталы) или всего фриза, исполненных французским резчиком Сполем.
По своему расположению, между центральным домом и жилыми покоями хозяев, павильон имел характер «приемной», особенно подчеркнутый членением зала, по которому по обеим сторонам расположены маленькие «кабинетцы», как бы игравшие роль интимных гостиных. Их обивка - это единственные однотонные большие поверхности зала, в общем чрезмерно пестрого. Здесь сохранился красный штоф, окруженный прежде забранным в складки белым и зеленым атласом. В кабинетцах от прежнего времени сохранились хорошие «наборные» столики русской работы и водном из них - мраморная итальянская скульптура XVIII века, изображающая женщину в лежачей позе. Тут же висят четыре люстры с красным стеклом работы мастера Фишера (конец XVIII в.), близкие по типу к описанным в картинной галлерее. Два «кабинетца» при переделке дома для приема Александра II были сжаты для того, чтобы поместить за ними его уборные. Здесь под новыми обоями сохранились старые французские, еще присланные Иваром. Весь итальянский павильон был обильно насыщен скульптурой; уже на столах в маленьких «кабинетцах» стояли многочисленные мелкие «антики», теперь значительно поредевшие. Среди них выделяется мраморная коза, к античному торсу которой позднее добавлены голова и ноги. Значительн0 лучше сохранилась прелестная головка, вероятно, II в. н. эры, у которой все-таки реставрирована большая часть прически и часть носа.
Центральная же часть зала являла собою подобие скульптурной галлереи, отчасти сохранившейся до сих пор, хотя прежде стоявшие здесь статуи и заменены бюстами.
Наконец, силуэтом напротив двери в сад выделялась мраморная статуя в рост Екатерины II, работы знаменитого Шубина (1740 - 1805), позднее увезенная в петербургский дом.
С плафона, на котором наклеены французские цветные обои, обрамленные четкой лепкой, спускаются три люстры, работы конца XVIII в., типичные для Останкина. Наборный пол чрезвычайно сложного рисунка по эскизу П. Аргунова настлан из разнообразных пород дерева: палисандр, розовое дерево, черный дуб береза и вяз.
Мотивы резьбы при входе в «итальянский» павильон (из ротонды).
Ротонда.
К «итальянскому» павильону примыкает, соединяясь с ним совсем темным прежде «райком», очаровательная ротонда, к сожалению, в значительной мере переделанная. Ее обычно приписывали зодчему-Кваренги, но он появился впервые в Останкине в 1805 г., тогда как ротонда построена уже в 1793 г. Внутренняя обработка вполне созвучна отделке главной лестницы и «египетского» павильона. Впечатление особой легкости ее купола создается тем же приемом, что и в концертном зале, т.-е. путем концентрически уменьшающихся кругов с розетками тончайшей лепки. В двух нишах прежде помещались печи, теперь уничтоженные и замененные только в левой камином; над ними и над входной дверью вделаны в стены три барельефа, из числа тех самых, которые были заказаны Павлом Аргуновым профессору Академии Художеств Гордееву в начале 1794 г. В центре причудливого паркета, своими тонкими цветными «травами» отличающегося от типа других в доме, но, несомненно, нарисованного тем же Аргуновым, стояла мраморная скульптура «Три грации», которую и теперь можно видеть на центральной клумбе сада.