В 17.30 в кабинете начальника отделения началось совещание. Помещение заполнили озадаченные люди, которые тщательно старались скрыть свою растерянность. Троекуров прекрасно знал почти всех. Кроме полковника из Генпрокуратуры, подполковника из ГУВД и двух парней. У этих двоих были почти одинаковые костюмы и стрижки. «Так, ГУВД здесь. И федералы здесь. Ну что ж, все в сборе. Интересно, это поможет?» — думал Валерка, рассеянно листая свои записи.
Обычно на таких основательных совещаниях первым слово брал чин из Главного управления. Но сейчас он уступил место Еременко.
— Начнем, — сказал он. И коротко представил чужаков. Полковник оказался старшим следователем по особо важным делам, подполковник был заместителем начальника ГУВД, а федералов представили как специалистов отдела по чрезвычайным ситуациям. Оба были в звании майора.
— Так. Все мы знаем ситуацию. О последних изменениях нам доложит капитан Троекуров, — сказал шеф, посмотрев на Валерку с надеждой.
— Сегодня в наше отделение поступило двадцать шесть заявлений от граждан о без вести пропавших родственниках. Со всех сняты показания, все заявления приняты. Среди двадцати шести пропавших лишь один гражданин является пьющим пожилым человеком, которого мы скоро найдем, я в этом уверен. Возможно, он опередит нас и найдется сам. Что касается остальных, все граждане пропали вчера, тринадцатого апреля. Возраст — от двадцати до сорока восьми лет. Социальное положение: три студента, все остальные — работающие. Ни одного предпринимателя среди них нет. Нет их и среди родственников. Руководителей компаний — тоже. Двое проходили службу в Чечне по призыву в период первой операции. Ранений и наград не имеют. Дальше… Все пропавшие — штатские. Сотрудников МВД, ФСБ, МЧС и военных среди них нет. Все они ранее не привлекались даже в качестве свидетелей. Не привлекались и родственники. На учете в ПНД никто из них не стоит, как и их родственники. По словам заявивших, проблем с алкоголем и наркотиками нет и не было, каких-либо конфликтных ситуаций вокруг них в последнее время не происходило. Досконально мы этого не знаем, впрочем, как и сами заявившие. Будем выяснять. Родственники уверяют, что, по их сведениям, в день исчезновения пропавшие должны были находиться на нашей территории. Из района никто из них уезжать не собирался. По крайней мере, родственники ничего о таких намерениях не знают. И, что интересно, все исчезнувшие прописаны и постоянно проживают в Останкинском районе. Между собой никак не связаны. Опять же по утверждению родственников. Данные уточняются. Исходя из сводки ГУВД по состоянию на шестнадцать часов, ни в одном из московских отделений нет заявлений о пропавших предположительно в Останкино. Всего за тот период, когда все это началось, в отделения города поступило четыре заявления о без вести пропавших. Ну, и наших пятьдесят три. А также на территории Москвы и области обнаружено два неопознанных трупа. Фото и биометрические данные ГУВД нам предоставило. Это не наши. По двадцати семи заявлениям, принятым нами ранее, картина схожая. Кстати, количество пропавших близкое — двадцать семь и двадцать шесть человек. Если пьющего дедушку вывести за скобки, то двадцать пять и двадцать. Требования родственникам никто не выдвигал. Никаких подозрительных звонков, людей, писем — ничего. В содействии с ГУВД города нами проработаны все фигуранты уголовных дел, хоть как-то связанные с исчезновением людей. Большинство из них сидят. С тремя работают в ГУВД.
— Там железное алиби, они не могут быть причастны, — уверенно сказал заместитель начальника Главного управления.
Троекуров продолжил:
— По первым двадцати семи заявлениям собрана доскональная информация о всех контактах, даже эпизодических. Вчера она была направлена в аналитический отдел МВД РФ.
— Мы получили от них ответ. У них есть лишь одна версия, — взял слово Еременко. — Но они сами считают ее слабой. Версия такая: на территории района действует террористическая группа. Ну, я считаю, что принимать во внимание эту версию не стоит. Совершать все преступления в одном районе — это глупость. Пятьдесят три похищения за два дня — тоже глупость. Они бы прокололись, были бы свидетели. Несмотря на то, что версия слабая, ее необходимо отрабатывать, — подытожил начальник отделения и кивнул Троекурову, попросив продолжать.