«Интересно, как на это отреагируют скептики из Экстренного штаба? — подумал капитан. — А ведь мне сегодня сводку для них готовить. Вдруг примут за психа. Будет обидно…»
В 21.10 он уже закончил свой короткий доклад в Штабе. Реакцией была тревожная растерянная тишина. Сухие равнодушные цифры, озвученные Троекуровым, подтверждали, что события развиваются по самому худшему сценарию. Сто девяносто четыре без вести пропавших за девять суток. Семь случаев, в которых фигурируют несуществующие объекты, а именно — магазины. Живой свидетель, признанный вменяемым, наблюдал такой фантом. Ни одного следа, ведущего к пропавшим — ни очевидцев исчезновений, ни трупов, ни личных вещей. В районе проведены все возможные замеры: уровень радиации, электромагнитных волн, взяты анализы воздуха и воды. Всё в норме. Все известные гипнотизеры и экстрасенсы к происходящему не причастны. Количество патрулей в районе увеличено в пятнадцать раз. При этом ни один патруль ни разу не столкнулся с чем-либо подозрительным.
Тягостную паузу прервал глава Штаба генерал Белов.
— Объявляю перерыв на пятнадцать минут. Советую позвонить близким. Освободимся мы все под утро, — холодно отчеканил он. А поднимаясь из-за стола, чуть пошевелил губами, неслышно сказав: «Б…дь, п….ц какой!» Лучше охарактеризовать сложившуюся ситуацию было невозможно.
Когда Экстренный штаб вновь собрался за огромным полированным столом, слово взял Белов. Рублеными, по-генеральски четкими, артиллерийскими фразами он резюмировал ситуацию, напомнив всем об обязательствах по неразглашению. С видом военачальника, подписывающего капитуляцию, Белов заявил, что положение вещей является катастрофическим. Жертвы среди населения значительные, объяснений происходящему нет, а потому и бороться с этой чертовщиной органы не в состоянии. Определить угрозу не удается. Наука перед загадочным явлением бессильна. Обведя всех тяжелым взглядом, он выдержал затяжную паузу, во время которой принял нелегкое решение, изглоданное сомнениями и противоречивыми доводами. И все-таки произнес два этих слова — «паранормальное явление». И тут же заверил членов Штаба, что ни черта в этом не понимает, но доподлинно знает, что специалисты по этим самым явлениям есть во всех спецслужбах развитых стран.
— Вот такому специалисту я и предоставляю слово, — с облегчением сказал он. Туманно представив Федора Малаева как некоего консультанта ФСБ, он уставился в свои записи.
Малаев помедлил, кашлянул и плавно, будничным голосом изложил Штабу свои соображения о том, что происходит в Останкино. Про признаки четкого сознательного отбора жертв, про смысл такого отбора, про неизвестный разум, который стоит за всем этим, и про наличие какой-то цели. Коснулся он и самого механизма исчезновения людей, признав, что можно догадываться о способах его воплощения, но суть процесса неизвестна. Признав теорию о магазинах-призраках единственной, он согласился с Беловым в том, что эффективно влиять на ситуацию спецслужбы не могут. В завершение он добавил, что пока люди будут свободно находиться на зоне мощнейшего паранормального явления, они будут пропадать. Когда консультант окончил речь, члены Штаба выглядели так, что лучше бы он ее не начинал.
— Кто-нибудь хочет высказаться по вопросу паранормального явления? — спросил Белов. В тишине раздался уверенный голос Троекурова:
— Я бы хотел задать вопрос товарищу Малаеву.
— Я вас внимательно слушаю, — отозвался Федор.
— Как вы считаете, эти явления в Останкино могут быть результатом воздействия какого-нибудь новейшего пси-оружия?
— На первый взгляд, это одна из немногих реальных версий в данной ситуации, — согласился Малаев. — Но скажу сразу, что это невозможно. Современные разработки в этой области вооружений довольно примитивны. Есть два варианта. Первый — машина, размером с внушительный грузовик, подъезжает к толпе и начинает воздействие. У людей паника, ужас, подавлена воля. Одним словом, полицейское оружие. И второй вариант — распыление психоактивных веществ. Ну, во-первых, слишком велик радиус поражения. И главное — в результате такого воздействия люди не исчезают.
— Еще вопросы? — пробасил Белов. Вопросов не было, и он продолжил: — Понять не можем, увидеть не можем, победить не можем. Остается только одно — спасать людей. Какие будут предложения?