У, плохо дело. Семейные дела — самые скверные, тут никогда не знаешь, откуда тебе прилетит.
— Бабка Анисья, чтобы ей пусто было там, куда она в результате попала, сестрицу мою младшую, Аглаю, всегда любила больше, — продолжила свой рассказ Марфа. — У меня характер и в юности не сахар был, не любила я сюсюкать и угождать, а Аглая та еще лиса была. «Бабулечка то, бабулечка се» и все такое прочее. Ну, ты понял?
— Понял. — Кивнул я. — И наследство в результате досталось ей. Типовая история, я таких много видел, еще когда с родителями жил. Правда, там обычно молодые жены фигурируют.
— Одно дело дома да банковские счета, другое — то наследство, что от Нежданы осталось. Это ведь такая материя, в которой людские законы не действуют, подобные вещи живут своей жизнью, и если достаются не тому, кому следует, то беды не миновать. Так и вышло. Аглая получила гребень и кольцо из рук Анисьи, которая следом за тем дух испустила, и возгордилась так, что макушкой чуть до облаков не достала. Вот только не в коня корм. За пару лет она переругалась со всеми, с кем можно, сцепилась с несколькими влиятельными особами не наших кровей, в том числе и с хорошо знакомым тебе Карлушей Шлюндтом, а после подалась в бега, потому что оставаться в наших краях ей было невместно. Карл уже поставил кое-кого из свободных охотников на ее след, он ведь мстителен, как слон.
— Слон? — не понял я. — При чем тут слон?
— А ты не знал, что слоны — самые злопамятные существа в живой природе? — рассмеялась Марфа. — После человека, разумеется. Представь себе. Они отлично помнят добро, но еще лучше — зло. Впрочем, наши косолапые им почти не уступают. Но все они мелочь по сравнению со Шлюндтом. Я тебя вроде о том уже предупреждала, но повторю еще раз: бойся перейти Карлу дорогу, он такого не забывает. И упаси тебя тот, в кого ты лично веришь, от насмешки над этим человеком, особенно открытой.
Интересно, почему у нее так искривились губы в тот момент, когда она произнесла слово «человеком»?
— Ну да ладно, мы отклонились в сторону от рассказа. — Марфа достала из кармана кофты еще одну конфету. — Не желаешь? Нет? Ну, как знаешь. Так вот. Сестрица моя себя переоценила, не пошло ей наследство впрок. Чтобы такими вещами владеть, мало амбиций и желания, силенка нужна для их подчинения, опять же знания монументальные, а их у Аглайки не имелось. Да и откуда? Она предпочитала петь, плясать да интриги плести, а учиться у старших не желала, считала их старыми дурами. Само собой, Нежданино наследие из нее начало жизнь тянуть и за несколько лет иссушило почти до дна. У людей все просто: если даже ты ухватил не свой денежный кусок, он будет тебе служить так же, как и любому другому, деньгам и золоту все равно, кто ими владеет. А тут другие расклады, тут, если не свое взял, а после не доказал, что взятого достоин, считай, подписал себе смертный приговор. Второго шанса под Луной не дают, этот мир не благотворительный фонд, и сестрица моя — тому живой пример. Вернее, мертвый, потому что не справилась с грузом, который сдуру на себя взвалила. И все бы ничего, туда ей и дорога, если бы не одно…
— Она припрятала гребень и кольцо, — закончил я за Марфу. — Причем не просто так, а с каким-то хитрым финтом. Верно?
— Верно, догадливый ты мой, — усмехнулась ведьма. — Я знаю, где лежит ее бренное тело, знаю, куда она схоронила то, что без права забрала у меня много лет назад, я знаю все, но ничего не могу сделать. Аглая при жизни была слабой ведьмой. Да попросту никакой, даже твоя Стелла, уж на что она дура дурой, и то на две головы выше моей сестрицы. А то и на три. И все-таки одно заклятие она смогла сотворить филигранно. Какое именно, объяснять?
— Да нет, — отказался я. — И так ясно, что она вам пути к захоронке с бабкиным наследством каким-то образом закрыла. Но в чем затык-то? Неужто у вас подручных не хватает, причем сильных и знающих?
Марфа глянула на меня так, как взрослые смотрят на ребенка, который с серьезным видом сообщает им очевидные глупости.
— А, ну да, — понял я свою ошибку. — Кто ставит кошку охранять молоко?
Васька хихикнула, но тут же замолчала.
— Не в этом дело. — Погладила меня по голове Марфа. — Никто из подмосковных ведьм, а может, и российских, не смог бы вот так прийти и выкопать эти предметы. Купить у добытчика или украсть у него же — запросто, но забрать отсюда… Утопия. Просто не сможет ни одна ведьма подобную операцию провернуть, не получится у нее ничего. Будет топтаться на одном месте, ямы рыть, а все впустую. Здесь нужно нечто большее, то, что умеешь только ты и подобные тебе. Вот только с другими Хранителями кладов я договориться так и не смогла. Предшественник твой вреден был безмерно, да еще и не любил наше племя, а Афанасий, что до него на Москве обитал, большую дружбу с ведьмаками водил. Настолько, что соседствовал с одним из них в Замоскворечье, они каждый вечер чаи гоняли. Ведьмаки же нас сильно не жалуют, бывало, что дело даже до драк доходило. Само собой, что я к Афоне даже не совалась. А смысл? Унижаться лишь для того, чтобы услышать отказ? Я себя уважаю, мне такого не надо.