— Марфа Петровна, у клада есть страж? — наконец задал я вопрос, с которого, по идее, стоило бы начать беседу. — Или дело исключительно в проклятии сестры?
— Страж? — Ведьма нехорошо улыбнулась. — Можно назвать его и так. Но страж этот опасен только для меня, тебя он, скорее всего, не тронет. Попугать — непременно попугает, но и только. Не бойся ничего, и тогда с тобой плохое не случится.
— Надо будет последнюю фразу статусом в «ВКонтакте» у себя сделать, — заметила Васька, достала из бардачка большую плитку шоколада с орехами и зашуршала ее оберткой. — Хорошо сказано! Валер, так ты идешь или нет? Просто я сладким делиться не люблю, но машина эта моя, выходит, ты вроде как гость, причем званый, стало быть, по Покону, надо тебе половину того, что сама ем, предложить.
— А еще говорят, что ведьмы врут постоянно. — Я открыл дверь, в салон ворвалась ночная прохлада. Причем ощутимая такая! В Петрово было зябко, тут же — откровенно холодно. Точно лету каюк, вот из леса уже и осенней листвяной прелью тянет.
— Наговаривают, негодяи, — с набитым ртом, в который уже отправился немалый кусок шоколадной плитки, поведала мне Васька. — На самом деле мы вообще никогда не врем. Мы просто всей правды не говорим, а люди уж сами после невесть что додумывают, но, как правило, именно то, что нам нужно.
— Тут идти всего ничего, Валера. — Марфа подалась вперед. — Когда Аглая прятала от меня мое же добро, тут шумела густая дубрава, а край леса был куда дальше того места, где сейчас огни светят. Но время нынче быстрое, а люди — скорые, потому дубравы той давно уже нет, а бывшая лесная глушь превратилась в лесок, где дачники грибы собирают.
Я выбрался из салона, посмотрел назад и на самом деле увидел километрах в трех от нас десятки огоньков. Это светились окна в дачном поселке, причем, судя по всему, довольно большом, домов на сто, а то и поболее.
— Бери лопату и фонарь, — открыв дверь багажника, велела мне Васька, — и возвращайся с удачей. Хочешь, я тебя как-то мотивирую на свершения?
— Пообещаешь в случае успеха отдаться мне со стонами и оханьем? — предположил я.
— Вообще-то я о таком и не думала даже, — озадачилась девушка. — Вот, хотела предложить тебе от чистого сердца полоску шоколада. Я бы ее не стала есть, сберегла. Кстати, ты даже не представляешь, какая это для меня жертва! Но твой вариант тоже ничего, если хочешь, можно и так. Мне Стелку побесить всегда в радость.
— Я подумаю. — Мне стало неловко, приблизительно так же, как много лет назад, в седьмом классе, когда мама обнаружила в моем рюкзаке хастлеровский журнал. Самое забавное, что он был не мой, мне его невесть зачем стремительно созревающая в половом отношении Юлька подложила, но маме ведь этого не объяснишь. Как, впрочем, и то, что нечего по моим рюкзакам лазать. Мама ничего тогда не сказала, даже вида не подала, но мне все равно долго еще неловко было. — Когда вернусь.
Надо признать, что Васька знала толк в инструменте. Лопата была фискарзовская, фонарь — визардовский, так что с чем с чем, а с экипировкой на этот раз у меня проблем не возникло. Впрочем, как и с направлением, тропинка на самом деле начиналась там, где кончался свет автомобильных фар. Я махнул рукой невидимым за стеклом спутницам, закинул лопату на плечо, включил фонарик и направился в лес.
Глава четвертая
Надо заметить, что все те приключения, которые я пережил за последние месяцы, приучили меня некоторые вещи и явления воспринимать совсем не так, как ранее. Возьмем тот же ночной лес. Тогда, в начале лета, обстановка, аналогичная той, в которой я нахожусь в данный момент, заставила меня изрядно понервничать. Нет, внешне я бодрился, пытаясь доказать самому себе, что все нормально, что ничего особенного не происходит, но некий нервячок наличествовал, заставляя меня реагировать на трески и шорохи, которых в это время суток в лесу предостаточно. Не скажу, что прямо уж все поджилки тряслись, это неправда, но на огонек, который столь опрометчиво запалила у старого дуба Воронецкая, я ломанул так, что чуть ноги не поломал.
А сейчас? Чихать я хотел на все эти мелочи. Лес и лес, ничем он от дневного не отличается, разве что только запнуться о корень проще. Что до страстей-мордастей, так за них тут отвечает лесовик, и без его ведома меня никто тронуть не посмеет. Разве что только я сам медведю пендаля отвешу, но это вряд ли, поскольку и мне это ни к чему, и взяться ему здесь неоткуда, в такой близости от столицы. В этом лесу из живности, небось, только зайцы да белки есть. Ну, может, пара облезлых лисиц, да и то не факт.