— Я пойду! — вызвался Генрик.
— Пойдем вместе, — отрывисто бросила Розанна.
Не успели они пройти и двадцати шагов, как услышали голос Скажинского.
— Пан редактор! Помогите мне, а то я один не справлюсь.
— Придется тебе сходить одной, — сказал Генрик. Она кивнула и пошла по дороге.
— Будь осторожна, Розанна! — крикнул Генрик ей вслед. — Как бы убийца не напал на тебя!
Девушка улыбнулась ему, помахала рукой. Через минуту она исчезла за поворотом дороги.
Генрик подошел к машине. Скажинский тяжело дышал и утирал пот с лица.
— Зря вы ввязались в эту историю, — сказал он, беря в руки трость.
— А все из-за тросточки, — согласился Генрик.
— Убийцу вам все равно не найти, а неприятностей не оберетесь. Может, не поедем к тому человеку?
— Отказаться сейчас, когда от убийцы меня отделяет, быть может, всего один шаг?
— Да с чего вы взяли, что он имеет отношение к этим преступлениям?
— Если и он ни при чем, я буду продолжать поиски, пока не найду убийцу.
— Ну ладно, — вздохнул Скажинский, — пора кончать это все. Садитесь в машину и нажмите на педаль, а я загляну в мотор.
Генрик залез в машину и нажал на педаль. Внезапно он поднял голову и увидел Скажинского со штыком в руке.
В ту же секунду Генрик сообразил, кто перед ним. Он понял, что ему грозит смерть и спасения ждать неоткуда. Скажинский замахнулся, готовясь нанести смертельный удар. Генрик беспомощно прикрыл грудь руками.
Кусты за спиной Скажинского тихо зашелестели. Прозвучал выстрел. Один, другой! Посыпалось разбитое стекло. Скажинский что-то крикнул, бросил штык и поднял руки. На дорогу выбежала Розанна. Пистолет ее был направлен прямо в голову Скажинского.
— Вы с ума сошли, уберите оружие! Спасите! — крикнул Скажинский. — Караул! Меня убивают! — Он вопил так, пока Генрик не положил ему руку на плечо.
— Спокойно, Шуллер, — произнес журналист. — Это вы хотели меня убить. Стойте спокойно и заткните глотку. Никто вас не трогает. Мы просто сдадим вас в милицию.
— Еще один сумасшедший! Какой Шуллер? Откуда? Я никого не хотел убивать! Что вам от меня нужно?
Генрик не обращал внимания на его слова. Он поднял с земли штык и велел Скажинскому сесть на траву. Розанна с пистолетом в руке стояла в нескольких шагах от Скажинского. Преступник не мог уйти.
— Теперь мы можем спокойно поговорить, Шуллер, — сказал Генрик, закурив сигарету. — Начнем с того, что вы хотели убить меня моей собственной тростью.
— Неправда! Никого я не хотел убивать! — По лицу Скажинского катились крупные капли пота. — Просто меня заинтересовало устройство трости. Я не хотел вас напугать. Мне показалось, будто вы нажимаете не на ту педаль, и я открыл дверь, совсем забыв, что у меня в руках штык… Я понимаю, вы могли подумать бог знает что…
— Ладно, ладно, Шуллер. Такие штучки мы хорошо знаем, — иронически заметил Генрик. — Если бы не Розанна, меня ждала участь Кобылинского. Где вы его убили? Здесь или в другом месте?
— Что за ерунду вы говорите! В разговор вмешалась Розанна:
— Я тоже подозревала, что теперь очередь Генрика, и поэтому не отходила от него ни на шаг. Вы сделали так, чтобы один из нас ушел. Убить сразу двоих вы, конечно, не могли…
— Боже, какой вздор!
— Я сделала вид, будто иду в деревню, а сама вернулась и следила за вами. Когда я заметила, как вы вытащили штык из трости, я выстрелила, чтобы испугать вас.
Скажинский вытер пот со лба.
— Мне кажется, я все понял, — проговорил он, силясь улыбнуться. — Вы оба боитесь, что один из вас падет от руки преступника. Нервы у вас напряжены до предела. Когда я вытащил штык и подошел к пану редактору, вы восприняли это как попытку убийства. — Он засмеялся и предложил: — Давайте починим машину и отправимся ко мне.
— Нет! Прежде чем ехать к вам, пан Шуллер… — начал Генрик.
— Моя фамилия Скажинский.
— Шуллер, — повторил Генрик.
— Скажинский! — зло крикнул тот.
— Ладно, пусть будет по-вашему. А пока послушайте, пан Скажинский, одну историю криминального характера.
— Если это не отнимет много времени.
— Во время войны зверствами и грабежами прославился эсэсовец Шуллер, немец польского происхождения. Красная Армия наступала так стремительно, что он не успел убежать и со всем награбленным добром укрылся в Бжезинах. Он изменил свою внешность и превратился в Скажинского. Годы шли, и Шуллер — Скажинский…