Предполагалось, что сегодняшнее занятие будет посвящено методам наблюдения экзопланет, но Фатима решила дать студентам поблажку; в эти дни, наверное, даже нейрохирурги и водители скорой помощи прямо за работой обсуждали с коллегами свои собственные теории насчет Грани – ожидать, что подобные желания сможет перебороть целая аудитория начинающих астрономов, было бы чересчур жестоким. Она позволила студентам свободно задавать вопросы и даже просто выдвигать идеи, старясь по возможности следить за тем, чтобы никто – включая и ее саму – не пытался заглушить даже самые безумные из предложенных гипотез.
– Сможем ли мы пережить столкновение с Гранью? – спросил Леон.
– А Солнце мы с собой захватим? – пошутила Фатима.
– Почему бы и нет? Если бы в Грань помещалась только Земля, то ее расстояние от нас было бы совсем небольшим, и кто-нибудь уже бы измерил ее суточный параллакс.
Идея была вполне здравой. – Учитывая вид звездного неба, – заметила Фатима, – кривизна внутри Грани вряд ли достигает экстремальных значений – до черной дыры с массой Солнца она, к примеру, не дотягивает. Но для того, чтобы изменить орбиту Земли, такого сильного гравитационного поля и не требуется.
– То есть…?
– Мы не знаем, – ответила она. – Возможно, прохождение через аномалию нас убьет, а, возможно и нет. Но даже если Грань достаточно велика, чтобы проглотить всю Солнечную систему, нам все еще не хватает данных, чтобы доказать сам факт ее движения – не говоря уже о том, что она направляется в сторону Земли.
Глава 6
Проснувшись, Фатима какое-то время просто лежала в кровати, прокручивая задачу у себя в голове. Затем она поднялась и прямо в темноте направилась к своему кабинету.
Прежде, чем зажечь свет, она закрыла дверь, затем села за стол и взяла ручку.
Проделав первую серию расчетов, которые должны были объяснить наблюдаемый рост Грани, исходя из допущения, что аномалия представляла собой неизменный объект и просто двигалась в сторону Земли, Габриэлла предполагала, что размер самой Грани пренебрежимо мал по сравнению с ее удаленностью. Фатима никогда и не думала в этом сомневаться, ведь подобная мысль по своей абсурдности ничуть не уступала попытке оспорить тот факт, что радиус Марса был гораздо меньше дистанции между ним и Землей – при том, что всю планету можно было запросто заслонить спичечной головкой на расстоянии вытянутой руки.
Но если Грань представляла собой гигантский диск, и ее центр в действительности был куда ближе к Земле, чем к границам самой аномалии, она все равно могла казаться небольшой и закрывать собой лишь крошечный кружок в небе – и все из-за дополнительного времени, которое требовалось свету, чтобы преодолеть расстояние от ее края. В своих первоначальных расчетах Габриэлла использовала задержку, связанную с расстоянием между наблюдателем и центром Грани, а не ее краем, исходя из предположения, что эти величины были практически равны, и замена одной на другую не имела особого значения.
Получив точную формулу, Фатима вернулась к началу и трижды проверила все выкладки, прежде, чем подставить в нее реальные данные.
Найти сразу все возможные величины – размер, удаленность и скорость Грани – не представлялось возможным, однако простейшее допущение сводилось к тому, что аномалия двигалась точно со скоростью света. Экстраполировав ее движение назад во времени, к моменту, когда видимый размер Грани равнялся нулю – за пять часов до первого наблюдения Фарли, – можно было узнать, когда именно Грань достигла Земли. В этом случае наблюдаемая скорость роста указывала на радиус около 450 световых дней.
Если все это было правдой, то сейчас Грань находилась на расстоянии пары световых лет от Земли, в области, диаметрально противоположной Октанту, при том, что картина в небе отражала прошлое почти 140-летней давности, когда из-за большей удаленности периметра гипотенуза треугольника размеров в 140 световых лет была примерно на два световых дня длиннее одного из катетов – а значит, свет звезд, которым вскоре предстояло скрыться за диском аномалии, должен был достичь Земли на два дня позже самого диска.
Фатима чувствовал себя так, будто помутилась рассудком. Покинув кабинет, она подошла к черному ходу и вышла на задний двор. Поблизости горел уличный фонарь, но ей удалось найти местечко, где его загораживало растущее по соседству дерево. Встав там, она стала ждать, пока ее глаза не привыкнут к темноте и на небе не появятся звезды.
По диаметру Грань уже вдвое превосходила Луну; она все еще уступала Магеллановым Облакам, но гораздо сильнее выделялась на ночном небе, благодаря идеально круглой форме. Она и правда выглядела так, будто кто-то вырезал из Млечного пути кусочек размером с монету, а затем просто передвинул его на новое место.