− Ты, правда, подождёшь меня ещё чуть-чуть? − хрипит её голос, опаляя мою кожу дыханием.
− Чуть-чуть подожду, − смеюсь я. − Только всё-таки надо сходить пару раз на эти курсы массажа, а то твой массажист мне тоже не нравится.
Мира улыбается, увеличивая амплитуду своей улыбки постепенно, с невидимой стороны для окружающих нас зрителей, легонько целуя меня в шею.
Я забрался на кровать сестры и осторожно разминаю крохотные пальцы на ногах, втирая скользкое массажное масло по всей стопе.
− Иногда я веду себя как ребёнок, − вздыхает сестра, разрушая величественную тишину, в которой купается моя нежность к ней и её ласковый взгляд.
− Это тебя так сильно расстраивает? − смотрю ей в глаза, ожидая ответа и продолжая двухстороннее наслаждение.
− Не знаю, − пожимает плечами, задумывается на время, вновь погружая нас в молчание, плетущее вокруг свои немые сети. − Это становится закономерностью, когда я начинаю раздумывать о том, что совсем не подхожу тебе, перечисляя множество причин несоответствия меня для тебя. Я словно превращаюсь в ту пятнадцатилетнюю девочку, которая влюбилась в тебя однажды и со стороны наблюдает за своим недостижимым идеалом.
− Глупая, − ругаюсь я, чуть сильнее надавливая на подушечку безымянного пальца Миры, она тихонько вскрикивает. − Больно? − кивает.
− Мне тоже. Иногда. Когда ты перестаёшь доверять мне, перестаёшь верить. − Она смотрит на меня, принимая мой докучный взгляд, придвигает свои ступни к себе, а сама сдвигается ко мне. Я немедленно захватываю её в объятия, оттягивая непокорную головку назад за пряди распущенных волос, продолжаю заглядывать в глаза, не собираясь целовать маленькую плутовку. Она читает мои мысли, руша все мои планы и выносливость.
− Ты можешь меня поцеловать, − повелительно разрешает, приоткрывая алые губы, улыбается и опускает веки, бросая тень к щекам распушенными в стороны своевольными ресницами.
***
− Девочка? − переспрашивает взволнованная Мира, вглядываясь в расплывчатое лицо старшей сестры на экране ноутбука.
− Да, дорогая, − Лизин голос, радостный и не менее возбуждённый, чем у моей малышки. Мира заставляет изображение на мониторе сестры запрыгать, отодвигая ноутбук в сторону от себя и поспешно стирая непрошеные слёзы со щёк, возвращает камеру на место.
− А как…? Как назвали? − голос Миры то и дело срывается, грозя выдать её волнение, но Лиза слишком счастлива, чтобы обратить внимание на такие «мелочи» со стороны.
− Анжелиной. Мы назвали её Анжелиной, − восторженно напевает Лиза, а я упрямо избегаю камеры, крепко удерживая одну руку Миры в своей ладони. Она, кажется, не замечает маленького неудобства, вытирая непрерывные слёзы одной рукой, и посылая этой же рукой одобрительные жесты в виде класса. − Все посторонние советы оказались такими посредственными, что мне пришлось взвалить эту тяжелейшую миссию на свои хрупкие плечи, − смешливый голос Лизки вынуждает меня присоединится к обсуждению, и я разворачиваю ноутбук к себе, позволяя Мире не прятать стекающие вниз по щекам бриллианты слёз.
− Ну, здравствуй, молодая мама! − восклицаю я, наблюдая в окошке Лизино счастливое лицо и воротник махрового халата.
− Ого, братик! − вторит она, отличаясь от моего приторного притворства своей естественной искренностью. Как вы там? Скоро домой собираетесь?
− Скоро, − уклончиво говорю, продолжая большим пальцем надавливать на ладошку Миры, которая словно в ответ на мои действия активно кивает головой, избавляясь ещё от одной пары драгоценных алмазов.
− А то я подозреваю, что вы гостите у добрых йети! − Лиза весело радуется собственной шутке, а я усмехаюсь над ней же, только совсем, совсем невесело.
− Нам пора, сестрёнка, Мире по расписанию ещё предстоит массаж, − прощаюсь с сестрой, перед закрытием окна, слышу её последнюю брошенную нам реплику:
− Ух, ты, как там у вас интересно…
− Я хотела… хотела, чтобы это была Владамира, − всхлипывает Мира, когда я захлопнув крышку ноутбука, придвигаюсь к ней ближе и укрываю её своими объятиями.
− Тише, малыш. Всё в порядке, − проговариваю вполголоса, будто громче говорить не могу, а перевести звук на успокаивающий шёпот просто не получается.
− Не будет, Влад, уже не будет, − хрипит моя девочка в моё плечо. − Я всё равно не могу иметь детей. У нас с тобой никогда не будет ребёнка, у нас не будет маленького Владимира, маленькой Владамиры не будет, − объясняет она, крепче ухватываясь за рубашку.
− Ничего страшного, девочка моя. В мире очень много Владиславов, очень много Мирослав, которым мы с тобой будем нужны. − Я говорю, не задумываясь, высказывая до этого ни разу не посещавшую меня мысль вслух. И Мира сразу затихает, переставая захлёбываться слезами, она ненадолго отстраняется и смотрит в мои глаза.
− Ты хочешь сказать… − спрашивает, а я не теряя больше ни минуты, поспешно избавляю её прекрасные глаза от жестокой влаги, большим пальцем протирая покрасневшие веки. Мира словно и не замечает моих действий, сглатывает, чтобы продолжить неоконченный вопрос. − Хочешь сказать, что мы можем усыновить малыша?
− Если ты не против? − Она торопливо качает головой и вновь обнимает меня за плечи.
− Я не против. Я хочу этого. А как?
− Пока не знаю. Для начала нужно вернуться домой.
− Наверное, нужно чтобы семья была полноценной, − начинает строить предположения, загораясь идей об усыновлении.
− Нужно, − проговариваю одно слово, и чувствую, как напрягается всё её тело. − Но я что-нибудь придумаю. Не беспокойся. Если ты этого по-настоящему хочешь… − Мира не даёт мне договорить.
− А ты? Ты хочешь этого? − её глаза, такие красные и воспалённые взирают на меня с ожиданием и надеждой, которую я не хочу гасить. К тому же правду говорить легко.
− Разве ты не помнишь наши клятвы? − отчитываю любимую, выжидательно глядя в её глаза и рисуя пальцем по её щеке тот же путь, что проделывает одинокая заблудшая в её ресничках слеза.
− Помню, − хлюпает она носом, кивая. − Я люблю тебя.
Мои глаза вспыхивают благодарностью за её признание. «Иногда я веду себя как ребёнок» − вспоминаю её частые слова, вспоминаю, что у меня никогда нет для неё подходящего ответа на них, но сейчас он есть. Сейчас я бы ответил − я тоже. Потому что, сейчас, я улыбаюсь как душевнобольной человек, которому впору посочувствовать, но моё безумие − самое прекрасное чувство, которое может быть даровано взыскательными небесами.
− Будем собирать вещи? − сиплю я, заслоняясь счастливой улыбкой от собственных чувств.
− Угухмм, − мычит сестра в шею, расплываясь в улыбке и щекоча меня кокетливыми ресницами.
====== Глава 54 ======
МИРА.
Ещё один перелёт в моей жизни, за спиной далеко позади нас возвышаются Альпы, а в иллюминаторе лишь облака, пушистые, мягкие, медленно рассеивающиеся облака.
− О чём задумалась? − вырывает меня голос брата из блуждания по сознанию.
− Так, ни о чём, − поворачиваюсь к нему и морщу нос.
− Понятно, − не настаивает любимый, даря мне свою улыбку и задумчиво проводя руками по моим непослушным прядям волос. − Всегда хотел знать, когда ты нарисовала картину, которую я получил от тебя в подарок в Новогоднюю ночь? − неожиданно спрашивает, избегая моего взгляда, словно не желает знать ответ на свой вопрос раньше, чем я сама успею его произнести.
− Я же рассказывала, что в пятнадцать нарисовать тебя не получалось, − я снова отворачиваюсь к иллюминатору и Влад неправильно истолковывает мой порыв ещё раз взглянуть на облака перед очередным откровением.
− Прости, − шепчет он в мои волосы, глубоко вдыхая мой запах, вместо кислорода заполняя лёгкие апельсиновым сиропом моего шампуня.
− Это было во вторую ночь в твоём доме, − выдохнула я. Мне до сих пор было неловко открывать всю правду моих чувств к нему, из которых следовало, что безумная сестрёнка была влюблена в него задолго до их первой встречи, и только по этой причине большую часть времени вела себя как испорченный ребёнок.
− Я такой идиот, да? − водит горячими губами за ухом, носом отодвигая мешающие его ласке локоны.
− Нет. Ты просто… дурак, − я отвечаю совершенно не с той интонацией, которая смогла бы заставить его рассмеяться или хотя бы обидится, я говорю хрипло, а мои слова выдают моё возбуждение.