Полковник Уайт, похоже, считал, что их посетил инопланетянин, ибо в Грум-лейк занимались изучением труднообъяснимых и, возможно, не вполне земных артефактов. Однако там имели дело лишь с мертвыми останками, а не с чем-то живым и ходячим. Либо следовало предположить, что военно-воздушные силы кое-что прятали даже от атомщиков, помогавших им на ранних этапах исследования. А что? Вполне вероятно.
Человек в буром облачении не заставил долго себя ждать. Он как раз поднимался на вышку, где помещалось устройство «Паскаль-Ф». Бомба в десять килотонн, подвешенная на штатное место и полностью подготовленная для взрыва. Вайс посмотрел на часы. Оставалось сорок девять минут. Если только он не позвонит куда надо и не остановит отсчет.
Профессор задним ходом подогнал «шеви» к одному из стендов с приборами. Двигатель выключать он не стал. Машина стояла носом на запад, и это значило, что минут за десять он мог достичь наблюдательного бункера. Или, на худой конец, траншей, вырытых морскими пехотинцами — подопытными последнего испытания.
Правда, он сам не был уверен, что обеспокоится бегством. Он в который раз посмотрел на шкалу счетчика. След незнакомца сделался еще активней, чем прежде. Подойти к нему близко значило без вариантов схватить летальную дозу. Особенно с этой пылью, которую ветерок отправлял прямиком ему в легкие.
— Эй, ты там! — подобравшись к подножию вышки, окликнул ученый. Он не слишком рассчитывал, что незнакомец окажется разговорчив, после того как в него столько раз стреляли. С другой стороны, раз уж стрельба не остановила его, может, он и пойдет на контакт? Особенно теперь, когда он, похоже, добрался куда хотел. — Не возражаешь, если я к тебе поднимусь?
В последующие несколько мгновений Вайсу начало казаться — ответа не будет. Однако ответ прозвучал. Профессор услышал хриплый гортанный голос, сдобренный незнакомым акцентом.
— Поднимайся, если охота. Полагаю, ты знаешь, что моя физическая природа прямо противоположна твоей?
— Да, — сказал Вайс. Поставил ногу на нижнюю ступеньку и схватился за скобы. — Догадываюсь. А ты, случайно, не в курсе, насколько быстро это меня убьет?
— Если ты коснешься меня, смерть будет мгновенной, — сказал человек. — Но если будешь на расстоянии вытянутой руки, вероятно, увидишь смену времен года.
— Моя фамилия Вайс, — выбираясь на платформу, сказал профессор. Он старался держаться подальше от незнакомца, причем так, чтобы между ними оставался корпус бомбы. — Профессор Вайс. Можно спросить, кто ты такой?
— Грешник, — сказал человек. — Грешник, стремящийся подвести последний итог.
Он выпрямился и откинул с головы капюшон. Вайс увидел темно-красную кожу, покрытую крупными чешуями, и голубые, почти человеческие глаза, странно выглядевшие в глазницах рептилии.
— Понятно, — выговорил ученый. — А с какой планеты… с какой далекой звезды ты прибыл сюда?
— Я прибыл не со звезды и не с другой планеты, — был ответ. — Скажем так, я с дальней стороны этого мира.
— С дальней стороны этого мира — повторил Вайс.
Он пристально вглядывался в незнакомца. Неужели мутант? Нет. Быть настолько радиоактивным и продолжать жить? Невозможно.
— Много-много веков я ждал чего-то подобного, — кивнув на бомбу, сказал чешуйчатый человек. — Я мечтал о ней, как мечтал когда-то о любви, о вине. И тем не менее я медлю даже теперь, когда одним прикосновением могу высвободить…
— Так тебе известно, что это такое? — удивился Вайс. — Это же атомная бомба. Скоро произойдет взрыв, и она убьет…
— Верно, — перебил незнакомец. — Это сбывшаяся мечта. Я о ней услышал от женщины, заглянувшей в мою пещеру в Каппадокии. От одной из многих, приходивших ради целительной силы моего внутреннего огня. Она умерла, но это была неторопливая смерть, и женщина многое поведала мне, даже научила языку, на котором мы сейчас говорим. Я уже учил его когда-то давно, но позже забыл.
— Каппадокия? — переспросил Вайс. — Это ведь в Турции? Ты, значит, из Турции?
Он невольно улыбнулся, уж больно странным получался их разговор. Возможно, это излучение как-то повлияло на его мозг. А может, сказывался морфин, который ему уже начинали давать, облегчая последние страдания от плутониевого заражения.
— Да, теперь эта страна так называется, — сказал человек. Облизнул запыленные губы длинным раздвоенным языком и вздохнул. — Но я не турок. Некогда я был добрым христианином на службе у своего императора. Ах, как хотел бы я избавиться от этого гнусного облика и присоединиться к своему властителю на небесах.