— Есть будешь? — спросил Дарей.
— Неплохо бы, — ответил Радмир и снова посмотрел на девушку. — Боюсь потревожить только, уж больно сладко спит..
— Не проснется. Она крепко спит, — ответил чародей, и воин аккуратно переложил Белаву с колен на землю, подложив ей под голову свернутую рогожку.
Девушка легко вздохнула, но не проснулась. Радмир подсел к костерку так, чтобы видеть ее. Чародей подвесил над огнем котелок с остатками вечерней трапезы, подогревая. Потом достал черствеющий каравай, купленный еще в Семиречье и отломал большой шмат. Воин принялся за еду, все поглядывая на спящую Белаву.
— Ты так трясешься над ней, — сказал чародей. — Белава сильней, чем кажется.
— Она еще так молода, — ответил Радмир, — так неопытна.
— Ты зря переживаешь. Девка может за себя постоять. Ты только изводишь себя, — Дарей положил руку на плечо товарищу. — Она Аспида довела до белого каления, — тихо хохотнул он.
— Этого у Белавы не отнять, — усмехнулся воин. — Но здесь она не может защититься волшбой, чтобы не выдать себя. — потом вздохнул. — Боюсь я за нее.
— Перестань. Ты себя гложешь, я голову сломал, как защитить девку, только ей все равно. Ничего всерьез не воспринимает. Веселиться целыми днями.
— Ты глаза ее видел? — Радмир повернулся к чародею. — Она же знает что-то. В глазах тосках смертная, а почему не говорит. Я ее пытаю, а она только отшучивается.
— Думаешь, видение было? — Дарей вдруг подобрался и тоже посмотрел на ученицу.
— Думаю, да. Только молчит и не рассказывает. Я уже не знаю, как еще выспросить.
Они замолчали. Небо начало понемногу светлеть, приближалось утро. Дарей лег вздремнуть, оставив Радмира охранять их. Воин сидел, прислушиваясь к звукам ночного леса. Где-то ухнула сова и снова все стихло. Как Дарей собирался разобраться с тем, что творилось в Полянии, представить было сложно. Да что там, невозможно. На службу царю собрали практически все мужское население, способное держать в руках оружие. Это могло означать только одно, поляне задумали начать войну. Еще и этот новый бог. Все оказалось гораздо хуже, чем это казалось вначале. Он посидел немного в задумчивости, потом достал из седельной сумы лист бумаги, перо и чернильницу. Затем начертал несколько строк, сложил в четверо и, прошептав несколько слов, подкинул грамотку в воздух. Она взмахнула сложенными краями, раз, другой и, крутанувшись в воздухе, обратилась воробьем. Волшебные вестники не знали усталости, они летели быстро, выбирая самый короткий путь, потому гонцы и голубиная почта использовались редко. В основном, когда сообщение было не особо спешным. Но Радмир спешил. Осознавая, что против них будет не только неведомый враг, назвавший себя новым богом, которому возможно могли противостоять Дарей с ученицей, но и целая рать, он спешил призвать людскую помощь. Царские чародеи хорошо, но без старого доброго меча еще не обходилось ни одно сражение. Беда только в том, что времени на дорогу до Полянии уйдет не мало. Сколько еще смогут продержаться трое путников: чародей, его ученица и воин-странник. Радмир в очередной раз посмотрел на улыбающуюся во сне девушку, и сердце сжала ледяная тоска. Куда они тащат ее? Зачем? Он подумал еще немного, а потом достал новый лист и отправил еще одного вестника, который полетел уже в другую сторону. После этого на лице воина появилась первая улыбка за последние несколько дней.
Утро все больше вытесняла ночь, и он занялся завтраком, ожидая, пока спутники откроют глаза. Первая проснулась Белава. Она сладко потянулась и села, удивленно глядя на Радмира. Тот улыбнулся ей и подмигнул.
— Доброе утро, солнышко ясное, — сказал мужчина.
— Доброе утро, любый мой, — ответила она. — И как ты от меня сбежал, я вроде хорошо тебя поймала, — и засмеялась тихим задорным смехом.
— Я скользкий, — усмехнулся он.
— Я всегда говорила, что ты гад, — Белава сложила ладошки лодочкой, и они наполнились холодной водой. Девушка с фырканьем умылась и простонала. — Хочу в баню.
— Найдем баньку, — пообещал Радмир.
— Поскорей бы… — и вновь ему не понравилось то, что прозвучало в ее голосе.
Воин рывком поднялся и подошел к ней, заключая в железные объятья. Девушка охнула, но тут же обвила его шею руками, нежно улыбаясь.
— Расскажи, — жестко сказал Радмир.
— О чем? — она лукаво смотрела на него.
— Что тебе угрожает? Что ты видела?
Она перестала улыбаться и отвернулась. Воин не отпускал, все еще ожидая ответа, но девушка упрямо молчала.
— Белава, — позвал он. — Посмотри на меня. Белавушка…
Она повернула голову и посмотрела на него. Радмир вздохнул, увидев упрямо сжатые губы.
— Пойми, милая, — уже нежней и тише заговорил он. — Как же я смогу тебя защитить, если не понимаю отчего. Ты ведь видела что-то, скажи. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
— А я не хочу, чтобы ты меня защищал, — почти закричала она. — Я не хочу, чтобы ты защищал меня!
И вдруг обмякла и расплакалась, уткнувшись ему в грудь. И воин растерялся. Пытать дальше? Она итак уже плачет, и похоже не собирается ничего говорить. Только разозлилась, ощетинилась. Он тяжело вздохнул и погладил, пытаясь успокоить. Белава подняла на него заплаканные глаза, и Радмир не сдержался, прижимаясь к приоткрытым девичьим губам. Она сжала кулачки, вцепившись в его кафтан и тихо застонала, с жаром отвечая на поцелуй. Потом оторвалась от губ мужчины и снова уткнулась лбом в грудь воина.
— Не защищай меня, — прошептала она. — Пожалуйста…
— Что? — он поднял голову девушки за подбородок и посмотрел в глаза.
— Не защищай меня. Я сама справлюсь. — повторила она громче и уверенней.
— Белава… — начал он, но тут за их спинами раздалось вежливое:
— Кхм…
Дарей сидел, потирая лицо. Радмир опустил руки, и девушка отошла в сторону, медленно заливаясь краской. Чародей молча встал и подошел к булькающему котелку.
— Давайте завтракать, — сказал он. — Надо дальше пробираться.
Троица молча завтракала, почти не глядя друг на друга. Потом погасили огонь и стали собираться. Шукля терпеливо ждал, когда они сядут на лошадей, и, дождавшись, деловито засеменил впереди. Ехали так же молча, даже Белава обходилась без шуток и подначек, не трогая Радмира и не доводя учителя.
Дорога нырнула под ноги лошадям ближе к обеду. Начинались людные места, и путники настороженно поглядывали по сторонам. Где-то за деревьями слышались звуки деревни. Белава повернула голову на звук и в очередной раз подумала о бане. Потом перевела взгляд на спутников и вздохнула. Не уговорит она их туда заехать, как есть не уговорит. Дарей кинул на нее взгляд. Жалобы на отсутствие баньки он слышал уже раз сто за последние дни. Чародей и сам был бы не против, но заезжать в деревню было опасно. И путники вновь углубились в лес.
Лес становился гуще и темней, путники спешились и теперь вели коней в поводу, потому что так продвигаться было легче. Пес нервно водил носом, с опаской озираясь вокруг. Неожиданно Шукля остановился, упираясь носом в землю. Потом поднял голову и заскулил, растерянно глядя на людей своими умными темными глазами.
— Что там, друже лохматый? — спросил Радмир и подошел к собаке.
Он присел на корточки и всмотрелся.
— След, — сказал он. — Недавно кто-то прошел. — Похоже один был. Больше следов не видно.
— Может охотник, — предположил чародей.
— Может. — пожал плечами воин. — Впереди болото.
— Да, — кивнул Дарей. — чувствуется запах. Надо смотреть под ноги.
Пес вновь пошел впереди, продолжая нюхать землю. Болото ждало их через двести шагов. Путники поискали обходные пути, но их не было. Казалось, болото раскинулось поперек всего леса.
— Что будем делать? — спросила девушка.
— Искать обход, — ответил чародей. — Не лезть же в топь.
Они сделали было шаг в сторону, но остановил их все тот же Шукля, который продолжал идти, уткнувшись в землю носом.
— Шукля, — позвала Белава. — Шукля, ты куда?