– Уже так поздно.
На плите зафыркал чайник, Нина протянула руку, чтобы его выключить, а дочке предложила:
- Давай пить чай? У нас конфеты есть.
Ариша пересела на соседний стул, придвинула к себе свою чашку, на мать не смотрела, ничего
не говорила, но Нина почему-то чувствовала, что ей всё это нравится. Наверное, Арина всё-таки
переживала, когда она уходила вечерами, и сейчас чувствовала облегчение, проснувшись среди
ночи и поняв, что мама всё-таки возвращается домой. Поэтому Нина не стала её торопить и
снова укладывать в постель, они мирно пили чай, Ариша сбегала за своим альбомом, чтобы
показать матери новые рисунки. Только в половине второго Нина спохватилась, и они с Ариной
отправились спать. Правда, спать на своём диванчике Арина не захотела, перебралась к матери, свернулась клубочком у неё под боком и, наконец, спокойно заснула, а Нина, сама того не
желая, вновь вспомнила знакомую мелодию. Глаза закрыла, и будто наяву увидела себя на
сцене, у шеста, каждое движение, которое делала, и которое могла бы сделать. Начала в уме
продумывать новый номер, и в какой-то момент так противно стало. Вспомнила не свой танец, а
мужчин в зале, которые смотрели на неё, разглядывали, будто ощупывали взглядами, а она даже
сейчас, в своей постели, вроде бы для них старается, придумывает новый повод её обсудить и
взглядами раздеть, хотя, особо с неё снимать нечего, пара шёлковых тряпок. Пытаясь отвлечься
от этих мыслей, осторожно погладила дочь по спине, а себе приказала спать, даже одеялом с
головой накрылась.
Утром позвонила мама. Начала выспрашивать что да как, про работу и мужа, а Нина,
проснувшись без настроения, в сердцах выпалила:
- Мама, не спрашивай меня о нём. Я ничего не знаю!
- Что значит, не знаешь?
Нина, уже успев пожалеть о своих словах, всё-таки решила больше не отнекиваться и не
притворяться, да и мама озабочено переспросила:
- Вы поругались? Опять?
- Не ругались. – Нина присела на подоконник, глянула вниз, на улицу, заметила хозяйку
квартиры, выгуливающую свою собачку, и поспешила от окна отойти. Ещё не хватало, чтобы
она её заметила, этой особе даже кивать в знак приветствия не хотелось. – Паша уехал в Москву, там… ему работу предложили.
- Какую работу?
- Говорит, хорошую.
- То есть, ты даже не знаешь? – Елена Георгиевна вздохнула и с горечью подтвердила
собственную догадку: - Вы разругались.
- Мама, мы вместе уже десять лет, даже больше. Мы ругаемся и миримся. И со своими
проблемами разберемся, не переживай.
- А как же ты одна?
- Нормально. Работаю. – На секунду зажмурилась, но приказала себе быть стойкой. Погладила
Аришу по голове, когда та протиснулась мимо неё в обнимку с плюшевым кроликом.
- Правда?
28
- Мама, клянусь. У меня всё в порядке.
- Хоть бы зарплату тебе добавили, что ли. Я вот по телевизору слышала, что бюджетникам
обещали прибавку.
- Мама, я не бюджетник.
- Но ты же в школе работаешь.
- Во-первых, это частная школа, а во-вторых, я преподаю танцы, а не математику и даже не
географию. Я не педагог.
- Глупость какая-то, - расстроено проговорила Елена Георгиевна, искренне не понимая, в чём
здесь подвох. Но быстро вспомнила о главном. – А когда Пашка приедет, скажи ему, что это не
дело, оставлять жену и ребёнка одних в чужом городе.
Нина усмехнулась.
- Я столько лет живу в этом городе, а ты всё ещё считаешь, что я здесь в гостях.
- А разве нет? У человека должен быть дом, - нравоучительно начала она развивать любимую
тему. – А вы, на самом деле, столько лет там живёте, а всё по углам мыкаетесь. И поэтому я
совсем не удивляюсь, что Арина…
- Что Арина?
Мать замолкла на полуслове, видимо, заставила себя проглотить справедливые, по её мнению, слова, знала, что это повод для ссоры с дочерью. И Нина тоже молчала, зло уставившись в угол
маленькой кухни, не зная, как поскорее с матерью распрощаться, чтобы не обидеть. Поглядела
на дочь, которая ела йогурт и чересчур внимательно разглядывала своего кролика. Её не
интересовало то, что за окном, что на столе, она не прислушивалась к её разговору и была
безразлична к тому, что звонит её бабушка, в эту минуту её интересовал только плюшевый заяц.
На одну секунду стало очень горько. Нина не позволяла себе задумываться о таком, считала это
слабостью и предательством по отношению к своему ребенку, но иногда, глядя на Аришу… она
не понимала, за что. Просто не понимала.
- Я всё поняла, мама, - произнесла она в трубку голосом послушной дочери. – А сейчас, прости, но мне нужно на работу. Я позвоню тебе в выходной, хорошо? И не переживай, у нас всё в
порядке.
Телефон выключила и на пару секунд задержала дыхание, стараясь справиться с собой. В этот
раз почему-то было сложнее, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться. К дочке
подошла и дотронулась пальцем до её подбородка, привлекая её внимание и заставляя
посмотреть на неё.
- Давай пойдём гулять. В парк. Оденешься сама?
Арина молча со стула слезла и ушла в комнату. А Нина взяла пустой стаканчик из-под йогурта и
со злостью бросила его в мусорное ведро.
В этот вечер, первый, кто встретил ее в “Тюльпане”, не считая охранника у входа, был Витя
Жаба. До ее появления он инспектировал бар, сверял наличие с какими-то своими списками, и, кажется, выговаривал что-то бармену, потому что Ваня, субтильный молодой человек, обычно
жизнерадостный, сегодня казался скисшим. Увидев Нину, Ваня ей кивнул, без особого
воодушевления, едва заметным кивком указал на въедливого хозяина, скроил зверскую рожу, и
Нине пришлось постараться, чтобы скрыть улыбку, когда Витя обратил на нее внимание.
- А вот и ты, душа моя. - Он отвернулся, снова обратил свой взор к ряду бутылок на стойке, но
это совсем не значило, что Нина могла уйти. Судя по Витиному тону, ему было, что ей сказать, поэтому она приблизилась к барной стойке и замерла в ожидании. - Как дело продвигается? -
спросил Жаба.
- Кому знать, как не тебе?
Он развеселился, даже осклабился.
- Я знаю. - Витя кинул быстрый взгляд на Ваню. - Давай, поделись с девочкой.
- Двигаешься отпад, - не стал тот тянуть и высказал свое мнение.
Нина натянуто улыбнулась.
- Ну, спасибо.
Витя снова от бутылок отвлекся.
29
- Подарочек там тебя ждет.
Нина нахмурилась.
- Какой подарочек?
- Цветочки. От поклонника.
- Какого еще поклонника? - всерьез забеспокоилась Нина. В поисках поддержки посмотрела на
Ваню, но тот только усмехнулся. А Нина обратилась к Жабе, стараясь говорить серьезно. - Витя, мне не нужны никакие поклонники. - Она понизила голос. - Мы об этом не договаривались.
Витя нехорошо ухмыльнулся.
- О чем? Что мужики не будут на твою задницу западать? Так тебе именно за это деньги платят.
Или влом цветочки от обожателя принять?
- Да, сначала цветочки, а потом что?
- Мне какое дело? - Жаба ей подмигнул. - Я не сутенер.
- Хоть за это спасибо, - зло проговорила Нина, правда, уже по пути к гримерке. В открытую
спорить или попросту возражать Жабе она опасалась. Да и все опасались, за Витиной внешней
тщедушностью скрывалась достаточно пакостная натура, к тому же злопамятная. Заполучить
его в качестве врага, кажется, даже постоянные посетители “Тюльпана”, с их деньгами и
связями, не желали бы. А ей куда?
На ее туалетном столике в гримерке стояла большая корзина красных роз. Если честно, ей таких
цветов, в таком количестве, никогда до этого не дарили. Нина оглядела корзину со всех сторон, увидела среди бутонов небольшую открытку и осторожно ее достала. Правда, ясностью та не