Он дочитал до конца. Я тоже сделал вид, что дочитал.
— Верхом на дельфине, — повторил парень с уважением к профессиональной ловкости автора. — Дали по мозгам… Теперь того гада турнут.
— Да уж наверное, — согласился я.
— А чего! — проговорил морячок. — Ему лишь бы гонорар заработать, а человека потом за хоботок, иди доказывай. Видал химика!
Это, собственно, не был вопрос, но я ответил:
— Видал.
Он не совсем понял, повернулся ко мне.
Я сказал:
— Между прочим, это я и есть.
— Кто есть? — переспросил он растерянно.
Я пояснил:
— Фельетон про меня.
Парень смотрел на меня ошарашенно и напряженно, ном неуверенно улыбнулся:
— Брось.
— Показать документ?
Он махнул рукой, как бы отказываясь, но редакционное удостоверение все–таки взял и изучал долго, глядя то на карточку, то на меня. Затем сказал:
— Ну и чего — врут небось все?
— Да нет, — ответил я, — все правда.
— Серьезно? — Он огорченно покачал головой: — И как же это так получилось?
— Да вот получилось…
Он досадливо поморщился:
— У нас всегда так. Ошибся человек — сразу ему по мозгам… Теперь небось и с работы попрут?
Мне стало стыдно за мой отпуск, и я соврал:
— Уже.
Он не сразу спросил:
— Ну и как ты теперь думаешь?
Я пожал плечами:
— Уеду куда–нибудь.
— Ну, и куда?
— Да вот еще подумаю малость. Поезд уже выбрал, а где сойти, это все равно.
Парень оживился:
— Знаешь чего? Езжай в Тюмень. Я там был проездом — вот такой город! Там на Севере большая нефть, полно геологов — вот такие ребята! Свои. У них в Тюмени главная база.
— Тюмень — это ничего, — согласился я.
Он сказал:
— А насчет фельетона — это ты забудь. Не говори никому, будто его и не было… Хотя ребятам можно даже сказать. Ребята — свои, они все поймут.
Я кивнул. Я знал, что вряд ли поеду в Тюмень, скорей, куда–нибудь подальше. Но еще знал, что везде живут люди, а раз люди, значит, поймут. Люди — они обычно все понимают.
Я попрощался с моряком, взял чемодан в камере хранения и пошел улицей в дежурную кассу. До отхода оставалось минут сорок — самое время брать билет.
На улице было хорошо. Вышло вдруг солнце и осветило площадь, рельсы трамвая, вокзальные окна и телефонные будки у стены. Одна будка была пуста, а из другой звонила девушка.
1965