Наташа с досадой поморщилась, глядя на свой дешевенький ситцевый халатик, потом аккуратно подкрасила губы — операция, которую она делала не каждый день. Обо всем этом уж думано-передумано, говорено с мужем не раз. А теперь осталась она одна с двумя малолетними девчонками на руках. Ну ничего, он не дождется, чтобы она села у окна и заплакала. Все, кончена добропорядочная жизнь! И начнем мы прямо сегодня. Что там Саша сказал, как ему нравится? Когда женщина трогает себя за мочку уха?
Наташа покрутила ухо, потом томно повела бедрами. Что ж, будем надеяться, что физрук, прославившийся на весь район донжуан, останется доволен. А что? У нее неплохо получается. Итак, сегодня она изменит мужу. Может, поймет наконец-то, почему люди это делают. В смысле, изменяют друг другу. Может, действительно в этом что-то есть?
Джордж заскулил и начал скрестись в дверь ванной. «И этот по Андрею скучает», — подумала Наташа, вытирая за песиком очередную лужицу.
— Что ты имеешь в виду? — Андрей сперва решил, что ослышался.
— Могу я говорить откровенно? — Нина Павловна на глазах преображалась, даже блеск в глазах появился.
Андрей отупело кивнул.
— Знаешь, я всегда этого ждала. И боялась. Ждала, когда вы с Наташей разойдетесь, и боялась, потому что у вас двое детей. А девчонкам без отца не сладко… А ты у меня хоть и единственный сын, но ведь от третьего мужа!
— Я в курсе. — Смирнов неловко переминался в прихожей. Разумеется, он знал, что его мать трижды была замужем, и последний ее муж, его отец, исчез, как и двое предыдущих. Обидно, конечно, но ведь бывает.
— Ты никогда не задумывался, почему у меня так сложилась судьба? — с неожиданной грустью спросила мать.
— Мы, мужики, все сволочи…
— Нет, сынок, дело не в том, что мужчины плохие. Проблема как раз в том, что я для них была слишком хороша…
Андрей искренне удивился:
— Ты хочешь сказать, что расходилась с мужьями просто так? Я имею в виду, у них не было других женщин и… — он замялся.
— Почему не было? Были. Только я достаточно спокойно к этому относилась. Я же понимала, что в жизни всякое бывает. И прощала. Никогда не скандалила, не пилила, не требовала денег и не спрашивала, где он задержался после работы. Они не могли этого понять. Твой отец мне сказал, что уходит, потому что чувствует себя ущербным по сравнению со мной. Я, мол, идеальная женщина, а он — не идеальный мужчина. И ему это просто поперек горла.
Андрей только головой покрутил. Ну что тут сказать… разойтись с женой только потому, что у нее слишком хороший характер… Нет, его пониманию такое недоступно.
— А при чем тут мы с Наташей?
— А притом, что ты пошел в меня. Вот у тебя — идеальный для мужика характер. Ты добрый, спокойный, умный. Сам не кричишь и чужого крика не переносишь. Конечно, никакая женщина этого не выдержит, она чувствует себя ущербной рядом с тобой. Все так, как было и у меня с мужьями. У твоих дочерей будут похожие проблемы, судя по всему…
— А ты никогда не думала, что все это видимость? Что на самом деле я вовсе не такой умный и добрый, и уж тем более не спокойный, а? — Андрей стал раздражаться. Мать считает его идеальным, а он… Он и Ирина…
— Допускаю, — спокойно сказала мать. — Но когда ты доживешь до моего возраста, то поймешь, что это неважно. Мало ли что у тебя в душе? Но ты же умеешь сдерживаться. А что внутри, того не видно. Мало ли кто мы там в душе!
— Интересное мнение… Но на самом деле у нас с Наташей все гораздо проще. Знаешь, я ведь Наташе изменил… То есть почти изменил, — поспешно добавил он, видя, как брови матери поползли вверх. — Точнее, мог изменить. Не знаю почему… Короче, это неважно. Главное — у меня к Ирине тоже есть чувство…
Что ж, самое страшное позади. По крайней мере, теперь мать в курсе и пусть не делает из него мученика, а из Наташи стерву. Это он во всем виноват…
— Слава богу!
— Мама?!
— Ты что, не понимаешь? Это же значит, что ты не такой, как я, что еще есть надежда на то, что ты нормальный, грешный человек… Я понимаю, это звучит как-то…
— Необычно, — подсказал Андрей.
— Ну да. Но в наше время быть такими… порядочными ненормально. Андрюша, я ведь тоже женщина и прекрасно могу понять твою жену. Женщине всегда подавай того, на которого положила глаз другая. Если мужчина никому, кроме нее, не нужен, ей становится скучно, и она начинает думать, что ей подбросили залежалый товар. Теперь ты ей стал в десять раз ближе и дороже. Да, она может сердиться на тебя, но зато теперь вы с ней на равных. И ты, и она — нормальные люди с нормальными человеческими слабостями.
— Господи, мама, — пробормотал Смирнов, не в силах найти какого-нибудь достойного ответа. Как-то нелегко переварить тот факт, что собственная мать, пострадавшая от мужских измен, сама приветствует его роман с чужой женщиной. И, чувствуя, что запутался еще больше, чем прежде, боясь смотреть матери в лицо, он промямлил: — И что мне теперь делать? Ведь я люблю Наташу…
— Я тебе советую: не спеши бежать с извинениями. Выдержи паузу. Пусть она почувствует, каково это — жить без тебя. Пусть думает, что тебя хочет кто-то еще. Это поднимет твою цену в ее глазах.
Смирнов покивал глядя перед собой, и обнаружил, что все еще держится за ручку входной двери.
— Ладно, мам, пока. Вечером увидимся… — Он сделал шаг на лестничную клетку, но вдруг обернулся: — А если Наташа, пока меня не будет, найдет себе другого?
Нина Павловна снисходительно усмехнулась, глядя на сына влюбленными глазами.
— Найти лучше тебя — невозможно!
Солнце грело яблоневый цвет, и тополиный пух плыл по школьному двору. Наташа глубоко вдохнула сладкий, дурманящий запах, почувствовав, как голова от весеннего хмеля начинает кружиться, как у старшеклассницы. Зажмурив глаза, посмотрела на солнечную голубизну. Самолет оставлял в небе белый след, и Наташе отчаянно захотелось лететь сейчас на этом самолете куда-то, в далекие города, в другой мир…
Действительно, хорошо бы улететь куда-нибудь далеко-далеко, туда, где огромное ласковое море, пылкие поклонники вьются рядом с полуобнаженными красавицами. Господи, как же хочется вот так, свободно, не считаясь с деньгами, с работой, с детьми, просто купить билет в неохватную голубизну и улететь прочь от забот, безденежья, измены мужа… Она вздохнула. Скоро каникулы, а пока что-то не видно никаких перспектив на лето… И если подумать, то вся дальнейшая жизнь не сулит ничего приятного. Вот сейчас нужно идти и изменять мужу. Какая морока!
Наташа погрустнела и поплелась к школе. Наверное, ей надо прямо сейчас, до занятий, сходить к Саше и намекнуть, что она вполне созрела для супружеской измены. Школьный физкультурник, Саша Сахаров, по его собственным словам, специализировался на романах с замужними дамами. Он говорил, что одинокие девушки только и думают о том, как окольцевать мужика, а он жениться не планировал. Ему хватало тех, кто хотел просто поразвлечься.
На Наташу он давно посматривал с интересом. Такие скромницы, на его взгляд, таили крутейший сексуальный потенциал. Сахаров, конечно, был безумно рад случаю лишний раз в этом убедиться.
Не успела Наташа подойти ко входу в школу, раздался звонок. Ну что ж, решила она, отложим разговор с Сашей до первой перемены. И, выбросив из головы неприятные мысли о нелегкой судьбе секс-символа, поспешила к своим малышам. На первом уроке по плану был небольшой диктант, потом она поведет детей в лес на природоведение.
— Разрешите? — Наташа оглянулась. Юноша из одиннадцатого «Б» придержал перед ней дверь. Этого мальчика она часто замечала в толпе других. Во-первых, потому, что он постоянно крутился рядом с ней. Во-вторых, потому, что он был очень красив, и ее коллега Маша, которая преподавала биологию, утверждала, что по Диме все девчонки школы сохнут.