Ее рука сползла вниз. Черт, а ведь он не шутит.
— Что такое? У тебя проблемы?
— По-моему, проблемы не у меня, а у тебя. — Кленин отодвинулся, и Марине пришлось встать с его колен. — Мне кажется, тебе лучше одеться. Сейчас сюда зайдут наш главбух и начальник службы маркетинга, и ты будешь выглядеть глупо.
— Ах вот в чем дело? Я не знала, что у тебя совещание. — Марина накинула на плечи кофту, но не спешила ее застегивать. — Мы можем продолжить вечером…
Как-то незаметно они перешли на «ты». В самом деле, как-то неловко говорить «вы» человеку, который стоит перед тобой голым. Похоже на осмотр в кабинете врача: «У вас, батенька, сифилис…»
— Не думаю. — Кленин встал с кресла и поднял с пола юбку. Протянул ей. — Хотелось бы, чтобы мы друг друга поняли. Ты красивая девушка, и я ценю тебя как секретаря. Давай на этом и остановимся. Не думаю, что нам стоит как-либо сближаться. Наши отношения меня более чем устраивают. Надеюсь, я выражаюсь доступно?
Мариночка молча забрала у него юбку и, повернувшись, вышла в коридор. Ее голые ягодицы и полная грудь изящно покачивались при ходьбе.
Из коридора послышался сдавленный визг Верочки и чьи-то возбужденные голоса. Кленин усмехнулся, подошел к окну и закурил.
Через минуту в его кабинет постучали и вошли главбух и маркетолог, оба красные, как раки.
— Можно? — Стараясь не глядеть на шефа, они сели на указанные им места.
— Что ж, господа, приступим, — сказал он и выбросил сигарету в окно, в сиреневый куст. «Господа» достали блокноты и приготовились конспектировать, все еще не в силах выгнать из головы голое видение, которое вышло отсюда минуту назад.
Марина невозмутимо прошла в таком виде на улицу, на глазах у сомлевших сотрудников мужского пола села в машину Ромки и уехала. Ее самолюбию было нанесено оглушительное поражение. И она за это обязательно отомстит.
— Вот это любовь! — прошептала Верочка с круглыми от изумления глазами. — Прямо на рабочем месте!
Роман молча передернул плечами. Ему казалось, что жизнь кончена и остается лишь одно — броситься под поезд. Кажется, в шестнадцать двадцать есть подходящий. Теперь бы не опоздать на вокзал.
Наташа вытерла пот со лба. Тяжелая кровать не хотела никаких перестановок и упорно цеплялась за пол. Кроме того, на ней горой лежали вещи из шкафа. Наташа мрачно посмотрела на груду юбок и маек и принялась скидывать их куда попало.
Она решила заняться ремонтом квартиры. Мысль эта пришла ей в голову внезапно, и очень ее обрадовала. Она знала, что тяжелый физический труд — непревзойденный лекарь душевных ран. И начать нужно со спальни.
Вообще, гостиной, как таковой, у них не было. Гости к чете Смирновых ходили редко, и супруги решили не разоряться на обязательную стенку и мягкую мебель. К тому же спать на кровати было удобнее, чем на диване.
Но сейчас эта кровать Наташу раздражала, потому что была слишком широка для нее одной, занимала чересчур много места и была тяжела для ее нежных женских рук.
Наташа пошла на хитрость — уперлась спиной в стенку, а ногами — в спинку кровати. «А ведь некоторые еще в тренажерный зал ходят, — злобно отдуваясь и вытирая пот со лба, думала она. — Лучше бы мебель двигали, экономия налицо…»
Она решила не покупать обои, а достать дешевой краски и выкрасить стены в веселый розовый цвет. В каком-то женском журнале, который ей дала почитать Машка, утверждали, что это выгоднее с точки зрения цены и дизайна. Дескать, в Европе давно перестали клеить обои. Там все берут в руки кисточки и творят интерьер своими руками.
Слава богу, что, перед тем как сдирать обои в комнатах, она все-таки надумала начать с прихожей. Попытавшись оторвать обои от стены, она оказалась засыпанной какой-то белой гадостью и мусором. В стене зияла дыра. Она начала сомневаться, что наши стены годятся под их краску. Одно дело — ровная поверхность, по которой возить кисточкой — удовольствие, но совсем другое — пытаться скрыть шероховатости и ямы. Это — как в макияже: на обложках журналов ровные, молодые лица, на которые косметика ложится легко, и совсем другое — пытаться повторить это на морщинах и прочих дефектах.
Она топнула ногой и ушла в кухню, оставив мусор лежать в коридоре.
«Что за жизнь, — размышляла Наташа, заваривая себе чай. — Сидишь здесь одна, как птичка в клетке… Всем этим журналисткам хорошо советовать заняться чем-то полезным, когда у тебя депрессия. К сожалению, если у тебя хандра из-за слишком маленькой зарплаты, их советы не спасут. Поменять прическу или гардероб, конечно, хорошо, и настроение поднимется, но… на все это нужны деньги».
Наташа отхлебнула из чашки и сморщилась. Что за ужасный вкус? Похоже, в пылу размышлений она перепутала соль и сахар. Вылив содержимое чашки в раковину, она села за стол и задумалась.
Почему она сбежала от Кленина? Рационально и внятно объяснить это она не смогла бы даже себе самой. Из-за фотографии Ирины, которую Кленин до сих пор возит с собой? Может быть. Или из-за того, что этот человек вдруг показался чужим, посторонним, никакого отношения к ее жизни не имеющим?
Когда-то она думала, что Сергей ухаживает за ней лишь для того, чтобы уязвить Ирину. Пусть она ему и нравится, возможно, Наташа для него просто средство для достижения цели. И именно эта самая мысль вновь возникла при виде фото из бардачка.
Сейчас, когда она остыла и смогла подумать, ей не хотелось слишком уж винить Сергея. Даже если все так плохо, то чем ее поведение отличается от его? Да, он ей нравится, он привлекателен и интересен. Но не было ли у нее тайного желания доказать что-то Андрею или себе самой, встречаясь с ним.
Зазвонил телефон. Наташа с опаской на него посмотрела. Меньше всего ей сейчас хотелось объясняться с Клениным. Но и прятаться не годилось. Может, это кто-то другой?
А кто, собственно, может позвонить? Муж? Маловероятно. Мама из деревни? Абсолютно невероятно. Подруги? У нее их нет, если не считать Машку. Но та, скорее всего, сейчас сажает цветочки на даче.
Трубку Наташа все-таки сняла, здраво рассудив, что положить ее обратно на рычаг всегда успеет.
— Ты что там, померла? — возмущенно заявила Машка. — Я тебе второй день звоню, а тебя нет.
— Я дочек отвозила в деревню, — отозвалась Наташа, чувствовавшая одновременно и облегчение, оттого что это не Сергей, и досаду.
— Ну и как там российская глубинка? — поинтересовалась Машка. — Впрочем, не думаю, что куры начали нестись по-другому… Ты много пропустила, пока наслаждалась идиллией на свежем воздухе.
— Например?
— Я испекла чудеснейший пирог с клубникой и рвалась прийти к тебе в гости с этим кулинарным шедевром!
— Приходи, — оживилась Наташа, уже предвкушая нежный, сладкий, воздушный вкус.
— Ха! Ты что думаешь, я сидела и смотрела на него? Или тут не нашлось других желающих? Его уже съели…
— Ну вот…
— Но сегодня у меня есть слоеные пирожки с рыбой!
Через час подруги сидели на кухне, с аппетитом поглощая пирожки и рассматривая очередной женский журнал.
— Вот, смотри, — говорила Машка, водя пальцем по странице, — тут про тебя все написано.
— Что именно? — Наташа улыбнулась. Энтузиазм Машки ее забавлял.
— «Десять признаков того, что вы себя не любите», — цитировала Машка. — Все подходят, я проверяла!
— Я себя люблю, — обиделась Наташа.
— А мы сейчас узнаем. «В гостях вам трудно общаться с окружающими?» — Машка сделала строгое лицо и взглянула на подругу.
Наташа пожала плечами:
— Смотря в каких гостях. С Федотовыми я прекрасно общаюсь.
— Федотовы не считаются, это почти родственники. Ты вообще-то когда в последний раз была там, где можно познакомиться с приличным мужчиной?
— Недавно, — вспомнила Наташа свой визит к Ирине на дачу. — Честно говоря, мне там не слишком понравилось…
— Вот видишь! Следующий пункт… «Вы часто безосновательно сомневаетесь в верности вашего спутника».
— Ничего себе, «безосновательно»! Если твой муж пропадает где-то всю ночь, а потом его привозит домой красивая дама на дорогой машине, что я должна думать?