— Здесь мне сворачивать, — сказала Лиз.
Оскар оторопел и остановился посреди дороги. Лиз мило улыбнулась:
— До свидания, Оскар.
— Подожди! — воскликнул он.
Лиз остановилась.
— Пойдем сегодня в кино, — запинаясь, пробормотал Оскар.
— А что идет? — поинтересовалась Лиз.
Оскар не знал, что, и молчал, Лиз вдруг покраснела и опустила глаза. Оскар почувствовал, как ему сдавило горло.
— Пойдешь? — спросил он, вновь набравшись смелости.
— Пойду, — тихо ответила Лиз. — А теперь мне надо бежать, а то еще на работу опоздаю.
— Я зайду за тобой после работы, — сказал Оскар. Лиз кивнула и торопливо пошла. — До свидания, Лиз! — крикнул Оскар ей вслед.
Внезапно дождь прекратился. Снова расцвела черемуха, от ее дурманящего запаха закружилась голова и словно пустилась в пляс: вначале нерешительно, будто стыдясь своей неумелости, а затем все стремительнее, и вскоре вся улица завертелась в танце. Охапки белых цветов перемешались с нежной зеленью листьев; птицы уселись в ряд на телефонных проводах и начали свой веселый концерт. Оскар перепрыгивал через лужи, точно оглушенный, он потянул на себя входную дверь и чуть было не налетел на старуху Эндре. «Ослеп, что ли!» — рассердилась старуха, повернулась и, став у двери в кладовку, снова скрестила на животе руки. Оскар нырнул в комнату.
Ему показалось, что старуха Эндре превратится сейчас в мышь и проберется к нему в комнату через щель в стене или замочную скважину, что она уже и раньше не раз превращалась в мышь и сейчас лишь ждет удобного момента, чтобы обо всем доложить Лиз. Оскара охватил страх: что если она и впрямь расскажет — что тогда? Подавленный, он сел на стул. Он не хотел об этом больше думать, теперь с этим покончено и он любит одну лишь Лиз. Заскрипела лестница — старуха Эндре ушла к себе. Наступила тишина. Какая-то странная тишина, и Оскар мечтательно огляделся.
В льющийся через окно серый свет внезапно проник яркий луч, он замерцал, затем лучей стало много, и они засверкали всеми цветами радуги. Выглянуло солнце, они с Лиз идут к берегу моря. Он нежно обнимает ее, и она прижимается к нему; загорающие, улыбаясь, смотрят на них, кивают им; играющие в мяч прекращают игру, мяч катится в воду и покачивается на низкой волне, но никто не обращает на это внимания — люди с улыбкой кивают им.
Теперь Лиз сидит на диване, она подобрала под себя ноги, волосы ее свободно падают на плечи. Даже комната совсем другая: на стенах обои с крошечными синими цветочками, в вазах цветут красные розы, с картин в тяжелых золотых рамах смотрят моря и зеленеющие леса, и все залито ярким солнечным светом — им жарко на песке, вода манит их, им хочется подурачиться. Лиз просовывает голову между ног и смотрит на Оскара. Теперь он вверх ногами — это так смешно: голова внизу, а ноги наверху, но ему нравится, что Лиз так смотрит.
Оскар теребил уголок носового платка, забыв, что собирался высморкаться, с мокрых от дождя волос капало. Он зажег сигарету и откинулся на спинку дивана. И сразу же вернулась Лиз и положила голову ему на плечо. В воздухе разлился сладкий и одурманивающий запах, волосы Лиз щекотали ему ноздри, внезапно он заметил в углу старуху Эндре, она сидела на полу, по-прежнему скрестив на животе руки, и все видела. Но это ничего, что она все видела, она и так собиралась всем все рассказать, и старуха Эндре неожиданно превратилась в славную старушку, и Оскар улыбнулся ей. Старушка тоже улыбнулась, и Оскар подумал: наверное, мы ей нравимся, затем повернулся к Лиз и спросил, любит ли она его. «Я люблю тебя», — сказала Лиз.
— Хватит мечтать, — сказал Оскар вслух, поднялся и стал складывать постельное белье, затем распахнул окно — в комнату ворвался сырой воздух и крик чаек. Он пошел в другую комнату и включил утюг, долгое время он раздумывал, стоит ли стирать рубашку, а потом решил, что, когда пойдет за билетами в кино, купит себе новую. Он старательно отпарил брюки и пиджак, повесил их на вешалку, начистил туфли и обнаружил, что больше ему делать нечего. Закрывая окно, он почувствовал тошноту и подумал, что это оттого, что он курит на пустой желудок: он пошел на кухню, выпил стакан воды и снова лег.
«Ты устал, дорогой?» — тут же заботливо спросила его Лиз.
«Нет, я смотрю на тебя и думаю, что все то время, пока тебя не было, я каждый день ждал, когда ты придешь».
«А может быть — ты не все время ждал?» — подозрительно спросила Лиз.
«Ты веришь болтовне этой старухи Эндре, мало ли что говорят», — уклончиво ответил Оскар. — «Честное слово, я все время ждал и не верил, что ты когда-нибудь придешь, думал, что могу смотреть на тебя лишь издали. Из-за занавески. Ты даже представить себе не можешь, до чего я сейчас счастлив».