Альберт в изнеможении опустился в плетеное кресло — этого еще не хватало, — простонал он. Отвратительный день, все, что бы я ни делал, оборачивается против меня. А что, если просто встать и уйти? Да нет, это было бы, пожалуй, чересчур бессовестно… От жары он совсем обмяк. Пчелы вились над цветами. Он закрыл глаза.
Он очнулся от того, что Альвина дотронулась до его плеча.
— Что тебе снилось? — спросила она, улыбаясь. — Пошли, такси уже ждет.
Альберт встал. На Альвине было желтое платье-халат, голову украшала соломенная шляпа с цветами, в руке она держала вместительную сумку.
— Возьми, — она передала сумку Альберту. «Тащит с собой целый обед!» — со злостью подумал Альберт, но промолчал. Он почувствовал, что после недолгого сна ему еще больше хочется спать, и плюхнулся на заднее сиденье. Отъехав от города на несколько километров, он попросил шофера остановиться и стал искать деньги, но увидел, что Альвина уже расплатилась. «Неудачный день», — подумал он снова, и ему стало жаль себя.
Вдоль берега реки рос низкий кустарник, они пошли по узкой тропинке, отыскали в зарослях зеленую прогалинку и решили остаться здесь, поскольку дно реки в этом месте было песчаным и купаться тут одно удовольствие. Альвина расстелила одеяло и улеглась.
— Как здесь чудесно! — воскликнула она. Альберт зашел в воду, поболтал ногами — вода оказалась на редкость теплой. Он огляделся по сторонам, на противоположном берегу загорали две девушки, больше вокруг не было ни души.
— Вода как суп, — сказал Альберт и сел на одеяло. Альвина приподнялась:
— С твоей стороны так мило, что ты взял меня с собой … — Она вынула из сумки бутылку вина и протянула Альберту.
— Поставь в воду, пусть охладится.
Альберт ответил, что вода слишком теплая, и закопал бутылку в землю под куст. Альвина открыла вторую бутылку и налила полный стакан вина. — Выпьем за этот чудесный день.
Затем она встала и расстегнула платье, под ним у нее оказался белый лифчик, слишком тесный для ее большой груди; по шее побежали тоненькие морщинки. Какого черта она без купальника! Альберт снял брюки, сложил их аккуратно по складке, отнес в сторонку, а затем улегся в нескольких шагах от Альвины.
— Пойду поплаваю, — сказал он через некоторое время, однако не пошевелился.
— А я не умею плавать, — сказала Альвина. — Если ты меня не утопишь, я составлю тебе компанию.
Девушки на противоположном берегу побежали в воду, стали брызгаться и визжать. Альберт сорвал стебелек травы и сунул его в рот. Одна из девушек вылезла из воды, раскинула руки и запела, затем обе снова кинулись в речку. Девушки, кажется, плыли наперегонки и вышли из воды прямо возле них, рыжеволосая в изнеможении опустилась на траву, вторая присела рядом с ней на корточки и стала щекотать ее, затем они, хохоча, снова побежали в воду.
Альберт мрачно смотрел, как поднимались и опускались вылезающие из лифчика груди Альвины, внезапно он почувствовал резкий запах пота.
— Мерзость, — подумал он вслух.
— Что ты сказал? — спросила Альвина.
— Мы собирались пойти искупаться, — ответил Альберт.
— Подожди немного, дай позагорать.
Девушки вышли из воды, держась за руки и пританцовывая. Им весело, подумал Альберт, и ему захотелось обратно в город, он не понимал, почему торчит тут. Вздохнув про себя, он налил вина и выпил.
— Налей и мне, — сказала Альвина, очевидно, услышав, как вино с бульканьем полилось в стакан. Альберт налил.
— Ты еще помнишь того старика, который торговал на нашей улице метлами? Нынче зимой его хватил инфаркт, а когда он умер, в его доме нашли кучу денег и золото, уж я и не помню, что еще. Вот я и подумала, для кого он все это копил, детей у него не было, после его смерти все перешло государству, сам старик ходил в рваном пальто, и каждый раз, когда он предлагал купить метлу, мне хотелось дать ему кусок хлеба, но что-то словно удерживало меня. Вообрази, как глупо, если б я это сделала.
— Но почему ты все-таки этого не сделала? — спросил Альберт.
— Я же сказала — не знаю. Наверное, в его глазах было что-то такое, что останавливало меня. А что — не знаю.
Альберт взглянул на небо, ветви ольхи над его головой кое-где скрывали синеву, но солнце просвечивало сквозь них.
— Знаешь, мне бы хотелось иметь ребенка. Иногда я думаю, что и сама сумела бы еще родить, не такая я еще старая, чтоб не суметь.
Альберт приподнялся на локте: женщина прикрыла платьем лицо, виден был лишь ее шевелящийся накрашенный рот.
— Не сердись, что я так говорю, но ты не представляешь, как я одинока. Иной раз просто плакать хочется, я понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Мне даже поговорить не с кем. Есть, правда, Лийда, но у нее свои заботы, а после того, как Эльмар ушел, с ней вообще невозможно разговаривать, только и делает, что поносит Эльмара и эту девчонку… Иногда мне хочется, чтобы и у меня кто-то был… с тобой мне всегда так легко …