Прошло несколько дней с момента кражи, и Эльмер решил, что настало время действовать. Он знал, что преступники через какое-то время обычно возвращаются на место преступления, чтобы еще раз, мысленно, пережить то, что они совершили, и вполне возможно, что вор захочет украсть еще одного лебедя. Вор обязательно появится, и Эльмер был почти уверен, что узнает его, потому что тут сыграет роль психологический момент: когда глаза вора остановятся на соблазнительном для него объекте, в его сознании до мельчайших подробностей воссоздастся пережитое, и он забудется, затем оглядится по сторонам, испугавшись мысли, что кто-то следит за ним, и увидит, что на него нацелен фотоаппарат. Вначале у него возникнет какая-то смутная ассоциация, которая тут же перерастет в панический страх, и он поспешит уйти с места происшествия. Через какое-то мгновение он поймет, что фотографирование — лишь случайное совпадение, и начнет с притворной медлительностью прогуливаться, время от времени для собственного успокоения оглядываясь назад — не преследует ли его назойливый фотограф. Но ничего подозрительного не заметит.
В это самое время Эльмер срывает с себя фальшивую бороду, прячет фотоаппарат под полу пиджака, надевает темные очки и, подобно незаметному дуновению ветра, крадется по пятам вора, чтобы потом шквалом обрушиться на него.
Под вечер — рабочий день уже кончался — Эльмер, сделав все приготовления, сидел на скамейке возле лебединого пруда. Он читал книгу, изредка бормоча что-то в фальшивую бороду и рассеянно барабаня пальцем по лежавшему возле него футляру фотоаппарата. Погода была по-летнему прекрасной, и солнце, пробивающееся сквозь кроны деревьев, кидало на воду сверкающие блики. Лебеди были там, где обычно, и, как всегда, привлекали многочисленных прохожих, вызывая их восхищение. Но тщетно искали они четвертого лебедя. Более сведущие пытались, правда, объяснять, что четвертый улетел или умер от какой-то неизвестной болезни, или на время увезен в Рокка-аль-Маре, в живой уголок пионерского лагеря, или что в московском цирке заболел один из лебедей и кадриоргский лебедь — единственный в Советском Союзе, который смог заменить его.
Эльмер был уверен, что большинство из этих слухов распустил сторож парка, тот самый, мрачный, с водянистыми глазами тип, который сидел сейчас на противоположном берегу и ни за что не признался бы, что лебедя просто-напросто украли из вверенного ему парка. Но когда вслед за этим Эльмер попытался представить себе, что стало с лебедем, сердце его охватило дурное предчувствие. Он вздохнул и принялся с жадным вниманием разглядывать прохожих.
Прошло уже два часа, а вор все еще не появлялся. Эльмер устал и почувствовал легкое головокружение: вокруг лебедей все время сновала пестрая толпа. Однако было в этом зрелище что-то монотонное, и Эльмера потянуло в сон. Гуляющие, казалось, легко парили в струящемся воздухе, их жесты стали хаотичными и одновременно мягкими, а деревья в парке походили на соблазнительные зеленые подушки. Я не засну — убеждал себя Эльмер — именно эта царящая в парке дремота не даст проклятому вору остаться незамеченным — он единственный в этой сонливой толпе, кто сделает несколько быстрых движений, очутится высоко в воздухе и повиснет там подобно мишени.
И вор не остался незамеченным: резкий поворот головы, блуждающий взгляд по окружающей толпе, встреча с объективом фотоаппарата, минутное оцепенение, несколько торопливых шагов, несколько медленных, затем вор остановился и не спеша пошел обратно, украдкой поглядывая на Эльмера. Эльмер спокойно возился с фотоаппаратом, потом отложил его в сторону и снова взялся за книгу.
Вор успокоился и пошел по дорожке, которая вела ко дворцу. Очевидно, он решил обойти пруд. Вор и впрямь оказался женщиной — в тот злополучный вечер глаза не обманули Эльмера. Это была женщина лет тридцати, с коротко подстриженными пепельными волосами и миловидным лицом, на котором застыло какое-то странное, мечтательное выражение. Она была в зеленовато-синем, скромном платье, которое украшал белый девичий воротничок. Эльмер совсем не так рисовал себе вора, ему казалось, что это грубая, с топорными чертами лица женщина, рецидивистка, но все оказалось не так, и он с чувством сожаления и неловкости подумал о том, какая неприятная встреча ожидает его вскоре с этой женщиной. Но жалеть ее было нечего, как-никак она украла лебедя.