– Конечно.
– Да ладно! Практически ковид-диссидент добровольно пойдет на прививку?
– Ну, ковида, может, и нет. Но как сын врача и сам практически врач могу тебе сообщить: пневмококк еще Пастер открыл. В 1881 году. Очень вредная штука. Провоцирует пневмонию, сепсис и менингит, так что обязательно надо привиться. Особенно в нынешнее время.
– А я не пойду.
– Почему? – удивился Дима.
– Да потому что. Не хочу подопытным кроликом быть. Скажут: от пневмококка, а на самом деле привьют неизвестно что.
Он расхохотался:
– Веришь, что тебе чип вживят?
– В чип не верю. Но вдруг на самом деле это антиковидная вакцина? Какие-то нелегальные испытания?
– Ну, ты фантазерка!
– А ты, что ли, «Медуницу» не читал? В психиатрических больницах уже месяц пациентам вкалывают непонятно что. А теперь, похоже, и за нормальных людей взялись.
Полуянов заинтересовался:
– В самой «Медунице» такое пишут? А кто автор?
– Лиза Горихвост.
– Не знаю такую.
– Потому что раньше она только для западных изданий писала. Была их собкором в Москве. Очень известная, куча премий. А сейчас для «Медуницы» сделала материал.
Дима заинтересовался и прямо в костюме Адама сел за компьютер.
Текст действительно оказался лихой. И фактура богатая – автор упоминала целых семь психиатрических клиник, куда приезжали некие бригады из «депздрава» и без всяких информированных согласий ставили пациентам неведомые прививки. Местные доктора (на условиях анонимности) высказывали предположение: так как с дееспособными добровольцами напряженка, государство приняло решение тестировать антиковидную вакцину на беспомощных и бесправных пациентах.
На первый взгляд нарушение прав человека вопиющее. Только есть ли у Лизы Горихвост конкретные доказательства?
– Любопытно, – оценил Дима и заверил: – Но в московских поликлиниках на подобное точно не пойдут, так что не бойся. Попроси показать ампулу и делай прививку. Меня тоже запиши.
– Ну… если ты гарантируешь.
– Гарантирую.
Дима сходил в душ, с удовольствием принял из Надиных рук второй завтрак. Позже ехал в практически пустом вагоне метро на планерку и думал: «В карантине все же имеются определенные прелести».
Газеты теряли популярность с каждым годом, поэтому «Молодежные вести» – как все, кто хочет выжить, – постоянно придумывали новые формы существования. Активно функционировал сайт, завели свое радио, а незадолго перед началом пандемии и собственное телевидение запустили.
Полуянов – на правах редакционной звезды – конечно, захотел попробовать себя «в телевизоре». Пару раз сделал крошечные репортажи и сразу понял: работа не просто сложная, но совсем другая, с газетной журналистикой не сравнить. Нужно быть настоящим «многостаночником» – и сценарий писать, и планы выбирать, и монтировать, и в кадре нормально смотреться. Поэтому он решил: прежде чем лезть на голубой экран, нужно многому научиться.
Но сегодня на летучке главнюга объявил:
– Сегодня к артисту поедешь. Бардин фамилия. Знаешь такого?
Бардина Дима знал. Харизматичный «мент» в кожаной куртке. Надя, кажется, по нему слегка сохла и даже входила в его фан-клуб.
– И про что мне с ним говорить?
– Его читатели выбрали. Для рубрики «В изоляции со звездой».
Полуянов опешил:
– Куда мне! Это ж целая передача. Там хронометраж больше сорока минут! Куча планов разных, монтаж. Я еще не готов!
– Ничего, – отмахнулся главнюга, – коллеги помогут. Давай, через час выдвигайся. Бардин ждет к четырем.
Можно было отказаться, но рубрика «В изоляции со звездой» шла утром, имела приличный рейтинг. Удастся сделать интересно – можно новый пласт карьеры начинать. Да и любопытно стало: каков брутальный с виду красавчик в быту? Сумеет хоть пару слов связать?
В общем, согласился и кинулся готовиться – собирать хотя бы минимальную информацию про Бардина.
Тон у программы должен быть неприкрыто благостный, но Дима по закоренелой журналистской привычке первым делом начал искать компромат.
В первом приближении ничего безобразного в биографии актера не обнаружил: в голубизне не замечен, женат единожды, пьяным за рулем не попадался, звездил в меру.
Проживал артист в собственном подмосковном доме. Направление средней престижности, десять соток, коттедж всего-то двести сорок метров. По беспробочным дорогам домчали с другого конца столицы за сорок минут. Поселок оказался с разномастными домиками, безо всякой охраны. Ладненький, но без излишеств домик актера соседствовал с ветхой, выцветшей от времени избушкой.