— Марк! — вспыхнув, воскликнул Ацуши, покачав головой и дёрнув плечом. — Слезь с меня. И перестань называть его так.
— А что? Где я ошибся? — удивлённо вскинул брови Твен, но Ацуши всё-таки отпустил, подойдя к спокойно замершему на месте Танизаки и положив локоть тому на плечо. — Неужели вы уже… Пожениться успели?
Кажется, в сознании Ацуши что-то треснуло, и он, нахмурившись, поднял указательный палец, намереваясь вспылить, но всё желание вмазать Марку за такие шутки пропало, едва он завидел Акутагаву, что направлялся в его сторону с тяжёлым от всеобщей толкотни взглядом. Однако, видимо, Марк лопатками ощутил приближение холодной фигуры и, ойкнув, поспешил увести Танизаки подальше от несущего смерть и ужас слизеринца. Кинув Ацуши, что будет скучать и писать письма, Твен скрылся в толпе, держа Джуничиро за руку.
А Накаджима, выдохнув, вновь улыбнулся, качнув головой и подавшись вперёд, навстречу Акутагаве.
— Прости, что долго, — коротко извинился Акутагава, устало проведя ладонью по волосам и отвернувшись, ища кого-то глазами. — Мои вещи просто были завалены кучей других.
— Всё хорошо, не извиняйся, — искренне произнёс Ацуши, улыбнувшись, и, несмело протянув руку, сжал подрагивающими пальцами ладонь Рюноске, как бы ободряя.
От неожиданности слизеринца будто током прошибло от такого нежного прикосновения. И всё же, взяв себя в руки, он выдохнул, вновь вперив взгляд в Ацуши и, кажется, собирался что-то сказать, но никак не находил в себе решимости. Впрочем, Накаджима и не хотел выдавливать слова из Рюноске. Он лишь надеялся, что это лето пройдёт быстрее, чем любое другое, чтобы снова встретиться с Акутагавой в следующем учебном году и обнять настолько крепко, насколько был способен Ацуши.
Он не хотел уходить, не хотел покидать перрон первым. Поэтому ждал, пока Акутагаву заберёт его отец, ждал до самого конца. Боялся этого и одновременно понимал, что расставания не избежать. Хотелось растянуть это мгновение как можно дольше. Просто стоять, держа Акутагаву за его холодную ладонь, и наслаждаться суматохой вокруг, что не могла разрушить этого хрупкого мгновения между ними.
Наконец, Ацуши заметил, что взгляд Акутагавы замер на каком-то человеке, и, повернув голову, Накаджима с сожалением отметил то, что Огай Мори уже был здесь. Он стоял, смотря в их сторону, и улыбался, приветливо поднимая руку. Рюноске резко помрачнел, однако между тем пальцы его сжали ладонь Ацуши в ответ сильнее. Порывисто повернувшись, Акутагава вдруг выдохнул и спросил, слегка дрогнувшим голосом:
— Так ты согласен провести это лето со мной?
Ацуши, казалось, выбило из реальности на мгновение. Точно. Акутагава же предлагал ему ранее. Однако Накаджима почему-то был уверен, что ничего не выйдет, что это неловко, да и вряд ли возможно вообще. Конечно, возвращаться к сумасшедшей дамочке, дабы вновь почувствовать на себе кучу препаратов, стать подопытной мышью… Да, Ацуши бы этого не хотел. Да и вообще не хотел бы обратно. Но и Рюноске он не мог так обременить, чувствуя неловкость перед Огаем Мори. Он и так помог ему в начале года, переместив Ацуши вместе с Акутагавой. И в этот раз эта просьба могла выглядеть не то чтобы странной. А чудовищно странной.
Ацуши хотел было ответить, что это жутко неудобно, однако Рюноске не стал его слушать. Дёрнув Ацуши за собой, он направился к Огаю, и Накаджима едва успел схватиться за ручку своего чемодана, стараясь успеть за резко ускорившимся шагом Акутагавы. Остановившись возле мужчины, Рюноске выдохнул, смотря на того тяжёлым, полным выжидания взглядом. Накаджима от смущения не знал, куда себя деть. Настолько странная ситуация, что…
— Акутагава, наконец-то, этот год закончился, — улыбнулся Мори и, кинув взгляд на Ацуши, удивлённо воскликнул. — А я помню тебя, мальчик мой. Неужели ты сблизился с моим сыном? Вот так удача.
— Я хочу, — перебил его Акутагава похолодевшим голосом, — чтобы Ацуши жил у нас этим летом. Это возможно?
Ацуши не знал, что делать от стыда, оттого вперился взглядом в носки своих ботинок и жутко хотел провалиться под землю. Акутагава, ну за что так прямолинейно? Это так странно, так невыносимо, так невозможно и так…
— Конечно, — улыбнулся Мори, добавив: — Если родственники Ацуши не против.
Что?
— Твои родители разрешат? — тут же перевёл взгляд на Ацуши Акутагава, в глазах которого резко потеплела отчаянная надежда.
Что, что только что…
Ацуши замер, не в силах пошевелиться и вперил в Огая удивлённо-поражённый взгляд. Ему не верилось в то, что он слышал, да и вообще летом он никогда ни у кого не гостил в своей жизни, как и зимой. Его никто не приглашал, а в этот раз Акутагава будто не хотел его и вовсе отпускать от себя всю жизнь. По сути, если бы это было возможно, Ацуши согласился бы жить у Рюноске в сарае, лишь бы не возвращаться обратно, да и вообще, провести время, не боясь стать подопытной крысой, настолько необычно и настолько маняще. Неужели всё и правда настолько просто?
— Н-нет, никто не будет против, — запнувшись, смущённо пробормотал Ацуши, зарывшись пальцами в волосы и опустив взгляд.
— Отлично, — произнёс Акутагава, повернувшись к Огаю, и добавил: — Я надеюсь, проблем не будет.
Мори ничего не ответил, лишь усмехнувшись, и, одарив Ацуши тёплой и немного пугающей улыбкой, спросил:
— Мне лично уговорить твою семью?
— Нет, письма будет достаточно, я думаю, я сам напишу, — так же тихо и чувствуя дикую неловкость, произнёс Ацуши, понимая, что ещё немного и просто попросит прощения за то, что Акутагава спросил Мори об этом.
Кто знает, может быть, у Огая просто не было возможности отказать? Ацуши ничего не знал об отношениях этой семьи, и ему казалось, что он смотрит в тёмную пустоту, без единого проблеска, за который можно было бы зацепиться. Но вместе с тем ему не было страшно. До тех пор, пока Акутагава с ним, ничего не должно случиться. И это чувство согревало душу.
— Тогда следуйте за мной. Акутагава, расскажешь об учёбе дома.
И всё же сердце Накаджимы терзала какая-то странная вина. Словно он будет совершенно лишним. Будто его, брошенного всеми котёнка, вдруг подобрали к себе хозяева и дали право делать то, что угодно… Это странно. И чувство странное. Но если Рюноске не оставит его, то Ацуши готов переступить через тревогу и просто дать себе шанс отвыкнуть от одиночества…
***
Ацуши вздрогнул, когда Акутагава раздвинул его ноги коленом. Вообще, оказаться в подобной ситуации было довольно странно для Накаджимы. Они просто лежали на диване. Акутагава читал книгу, а Ацуши дремал у него на груди, слушая сердцебиение Рюноске, то быстрое, то гулкое, то равномерное, и наслаждаясь самым любимым, пожалуй, в своей жизни звуком…
Однако книга была отложена в сторону. Акутагава шевельнулся. Ацуши приподнялся, невольно нависнув над Рюноске, и замер, осознавая в какой позе оказался. Сглотнув, он хотел было отпрянуть и слезть с дивана, но колено Акутагавы в прямом смысле не дало ему этого сделать. Пряча взгляд где-то на вазе с фруктами на резном столе, Ацуши чувствовал, как невольно краснеет. Ему не нравилось попадать в такие ситуации, но и что делать, дабы избежать их, он в то же время понятия не имел.
Акутагава вздохнул, будто очнувшись, и, подавшись вперёд, коснулся пальцами щеки Ацуши. Пересилив себя, Накаджима всё-таки взглянул в глаза слизеринца и буквально утонул в темноте его расширенных зрачков. Отчего-то от этого взгляда по телу пробежались мурашки и где-то в животе приятно стянуло, однако Ацуши всё равно ощущал себя странно. Ему срочно нужно было вдохнуть, желательно как можно глубже, чтобы разорвало лёгкие, потому что от этой близости с Акутагавой становилось совершенно тесно в, тем не менее, обширном кабинете.
То, что Рюноске жил в особняке, Накаджиму просто настолько вышибло из колеи, что он в первую неделю боялся высунуться из комнаты. Ему казалось, что он попал в какой-то неправдоподобный роман для девушек, в котором по взмаху волшебной палочки всё решается и принц на белом коне увозит даму в свой дворец, спасая её от рутины и несчастной жизни. Однако всё же со временем он привык, перестал на цыпочках обходить ковры, перестал пугаться скрипов по ночам, чураться огромных окон и привык-таки к чрезмерно роскошной для него комнате. Нет, Хогвартс тоже был дворцом, однако там было скорее общежитие, нежели что-то вроде огромнейшего дома для пары-тройки человек… Да и не было в нём особо богатых предметов интерьера, как здесь.