— Я просто хотел сказать, что никто, кроме этой команды врачей и медсестер, которые подписали договор о неразглашении, и меня, никогда не узнает, что ты не чувствуешь себя красивой. Я думаю, что ты прекрасна. Всегда. Ты просто безупречна.
Я определенно собираюсь ударить его. Доктор постукивает по моей ноге.
— Начинается очередная схватка. Я хочу, чтобы на этот раз ты действительно тужилась. Я вижу головку ребенка.
Не то чтобы у меня был выбор. Боль нарастает, и я сжимаю руку Джейкоба, тужась изо всех сил.
— Еще немного, — просит она.
Я стараюсь. Клянусь, я стараюсь, но это так трудно, и я так чертовски устала. Каждая мышца болит, и я просто хочу, чтобы меня разрезали, потому что этот ребенок не выйдет сам. Я всегда думала, что с каждым ребенком рожать становится все легче, но я ошибалась.
— Я не могу! — кричу я и падаю назад.
Доктор пытается улыбнуться.
— У тебя все хорошо. Подыши несколько минут.
Губы Джейкоба прижимаются к моему виску.
— Я люблю тебя, прости меня, я люблю тебя, я куплю тебе все, что ты захочешь.
Все заканчивается, и я поднимаю на него глаза.
— Что угодно?
Он кивает.
— Я хочу, чтобы ты купил вазэктомию.
— Это новая машина?
Я бросаю на него взгляд.
— Нет, и ты это знаешь.
— Мы скоро поговорим об этом.
Моя грудь вздымается, и я чувствую, как меня начинает ломать.
— Сколько еще? — спрашиваю я, измученная и потная.
— Еще одна сильная потуга, чтобы вытащить голову, а затем плечи. Ребенок прямо здесь.
— Возьми меня за руку, Бренна, — говорит Джейкоб, в его зеленых глазах плещется решимость. — Я здесь.
Я делаю несколько глубоких вдохов, желая, чтобы все это закончилось. Прошло девять часов схваток, и я тужилась уже двадцать минут. Я хочу спать, но еще больше я хочу подержать на руках этого малыша, который был зачат в ночь премьеры и вызвал очень, очень быстрый период помолвки.
— Я готова, — говорю я врачу.
Моя челюсть сжимается, и я кричу сквозь зубы, тужась изо всех сил. Мои пальцы сжимаются вокруг него, вытягивая все силы.
— Я здесь, детка. Я рядом.
— Головка вышла. На следующей схватке тужься.
Я едва успеваю перевести дыхание перед следующей схваткой. Я держу Джейкоба за руку, вспоминая все моменты, которые у нас были. Время, проведенное на рыбалке у ручья. Наше свидание за обедом, когда я поняла, что он мне нравится. Я думаю об ужинах в доме, о нашем первом поцелуе и колесе обозрения. Все эти моменты, связанные воедино любовью, привели нас к этому моменту. Когда мы узнали о ребенке. О нашем ребенке, который символизирует всю красоту, появившуюся во времена борьбы.
Я тужусь сильнее, чем раньше, потому что ощущение новой силы наполняет мое тело.
— Вот так, детка! Ты так хорошо справляешься! — голос Джейкоба звучит с трепетом.
У меня перехватывает дыхание, и я снова вскрикиваю. Но тут я слышу, как он вздрагивает. Боль уходит, и я ложусь на спину, чувствуя себя опустошенной, избитой и торжествующей.
— Ты сделала это, — Джейкоб целует меня в щеку. — Ты сделала это, красавица.
Громкий крик раздается от крошечного ребенка за секунду до того, как доктор кладет его мне на грудь.
— Он в порядке? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Он идеален.
Рука Джейкоба обхватывает меня, и мы оба смотрим вниз на нашего крошечного мальчика.
— Джейкоб, — говорю я, глядя вверх мутным зрением. — Он такой крошечный. Я и забыла, какие они крошечные. У нас есть сын.
— Да. И ты сделала меня самым счастливым человеком на свете.
Мы нежно целуемся, обе наши руки так или иначе касаются сына.
Медсестра забирает его, чтобы немного привести в порядок и сделать несколько анализов. Джейкоб нависает над ним, такой заботливый. Они возвращаются и кладут его обратно мне на грудь.
— Нам нужно имя, — говорю я в миллионный раз.
В доме Эрроувудов уже давно ведутся дебаты по этому поводу. Себастьян хочет, чтобы мы выбрали имя Мейсон, которое носит Джейкоб в «Навигаторе». Мелани хочет назвать его Эриком, чтобы у нас была тематика Русалочки или что-то в этом роде. Я хочу имя Калеб, но Джейкоб, он единственный, кто поставил меня в тупик. К счастью, он не хочет нелепое имя вроде Яблоко или Компас. У него вообще нет имени, которое бы ему нравилось.
— У меня нет никаких идей. Ничего не приходит в голову, с чем мы могли бы согласиться.
— Это хорошо, но нам нужно что-то придумать. В какой-то момент мы должны прийти к согласию.
Он хихикает и проводит ладонью по персиковым волосам нашего ребенка.