Я хихикаю и допиваю вино одним глотком.
— Бренна, ты должна простить мальчикам их плохое поведение. Могу пообещать, что их мать воспитывала их лучше, чем это, — говорит Сидни, хлопая мужа по груди.
— Мне это нравится.
— Тебе нравятся их постоянные разговоры о всяком дерьме? — спросила Девни, приподняв бровь.
Я пожимаю плечами.
— Я была единственным ребенком, поэтому наш дом был очень… тихим. У нас не было постоянного смеха, и за семейными ужинами мы были только втроем. А это так весело.
Джейкоб смеется.
— Думаю, в детстве мы вчетвером поменялись бы с тобой местами.
— Это потому, что вы не знали, что такое одинокое детство.
Он поднимает руки.
— Полегче, док.
Я закатываю глаза.
— Это я не как психолог, а как человек.
Шон подталкивает Джейкоба.
— Будь осторожен, ты можешь оказаться ее следующим подопытным пациентом.
— Я?
— Ты больше всех нуждаешься в терапии, — с усмешкой говорит Деклан.
Сидни фыркает.
— Это спорно.
Джейкоб бросает на него взгляд.
— Я уже объяснил вам, придуркам, насколько я превосхожу вас в своем мышлении.
— Правда? — говорю я, не в силах сдержаться.
Три брата смеются.
— Ну вот, — говорит Шон, потирая руки.
Джейкоб снова поворачивается ко мне.
— Думаешь, мне нужна помощь?
— Нам всем нужна помощь, но я думаю, что тебе она нужна больше.
Коннор обходит вокруг и снова наполняет бокалы всех девушек, за исключением бокала Девни, которая качает головой.
— Ему это нужно больше, чем кому бы то ни было. Я бы поставил на это свой дом.
Джейкоб отмахивается от него.
— Это говорит придурок в каноэ, который боится уток. И я приму твою ставку, если это означает, что ты будешь в крошечном домике.
— Мне было шесть лет, когда я боялся уток, — он игнорирует второе замечание о домике.
Сидни прочищает горло.
— Шестнадцать.
— Ты лгунья, Сидни Эрроувуд, — хрипло говорит Коннор.
— Здесь есть какая-то история, — говорю я, любопытствуя, к чему все это приведет.
Коннор качает головой.
— До меня мы доберемся позже, а сейчас давайте не будем отвлекаться от темы, док. У моего брата Джейкоба есть некоторые проблемы. Глубоко запрятанные проблемы. Вещи, с которыми… Я не знаю, сможет ли кто-нибудь помочь бедному ублюдку справиться с ними.
— Единственная проблема заключается в том, что я хочу бить всех трех своих братьев, пока они не заплачут, — сквозь зубы произносит Джейкоб.
Братья смеются.
— Управление гневом — хорошее начало.
— Я знаю их с тех пор, как они были маленькими, поверь мне, здесь нет недостатка в проблемах, — сообщает Девни.
— Однако Джейкоб подает больше всего надежд среди всех этих мальчиков.
— Почему? — спрашиваю я.
Девни улыбается.
— Он любит больше всех и у него самое большое сердце.
Я перевожу взгляд на него, а он смотрит на огонь, не желая ни на кого смотреть. Джейкоб показал, что его сердце определенно большое. Предложение работать с подростками, когда ты голливудская суперзвезда, говорит об этом.
— Я вижу это, — говорю я, и его глаза переходят на меня, но он не поворачивает головы. — Я имею в виду, что он провел время с одиннадцатилетним мальчиком, которого никогда не видел, и теперь собирается стать режиссером их пьесы.
Пиво летит к огню, и Сидни похлопывает мужа по спине.
— Ты в порядке?
Деклан кивает.
— Прости, ты сказала, что Джейкоб ставит пьесу?
— Для детей средней и старшей школы.
Он поворачивается к Джейкобу.
— Ну, когда мы сказали, чтобы ты обязательно чем-то занялся, пока будешь здесь в течение следующих пяти месяцев, я не ожидал такого.
— Себастьян упомянул об этом, и… ну, я не мог отказать парню. У меня есть и другие причины.
Он смотрит на меня, и в его глазах что-то есть. Что-то, что я не знаю, как интерпретировать. Это чувство тоски, смешанное с опасением. Бабочки в моем животе взлетают, вызывая нервную дрожь. Что такого в этом мужчине? Почему меня так тянет к нему, хотя все мои инстинкты говорят мне, что я не должна испытывать таких чувств? Я так давно не испытывала таких чувств ни к кому, кроме своего мужа, но Джейкоб Эрроувуд заставляет меня чувствовать себя женщиной. Женщиной, которую можно желать, лелеять и о которой можно заботиться. Моя грудь поднимается и опускается чуть сильнее, когда меня осеняет это осознание.
Элли улыбается и протягивает к нему руку, прерывая наше с ним молчание.
— Я думаю, это замечательно, Джейкоб, — говорит она.
— Миссис Финнеган была так расстроена, что ей пришлось все отменить. Я горжусь тем, что я одна из семьи Эрроувуд. Теперь ты не только горячий, но и добрый.