— Я думаю, ты правильно сделала, что принесла мне это, — говорю я ей.
— Дело в том, что с точки зрения писательского мастерства это просто великолепно. Я не могу понять, то ли это призыв о помощи, то ли она потрясающий писатель, способный заставить меня поверить в вымысел. Ты понимаешь, о чем я?
Я киваю.
— Это было заданием.
— Да, и ее образ заключается в том, что она живет в маленьком деревенском городке, что она и делает. У нее такой же цвет волос, телосложение и некоторые черты характера. Этого было бы достаточно для задания. Не знаю, Бренна, мне просто стало не по себе, и я хотела донести это до тебя и узнать, что ты думаешь. Кроме того, завтра я пойду к миссис Саймондс, чтобы сообщить об этом. У меня не так много информации, но я бы хотела, чтобы ты тоже присутствовала.
— Когда девочки пишут о таких вещах, это часто сигнал о помощи. Я хочу хотя бы снять трубку. Ты поступаешь правильно.
Элли протяжно вздохнула.
— Что нам теперь делать?
— Ну, я собираюсь поговорить с несколькими ее учителями, чтобы узнать, есть ли что-то еще, о чем я должна знать. Если у нее что-то было в прошлом, это будет в ее личном деле, а потом мы с миссис Саймондс поговорим с ней и составим отчет на основе того, что она нам расскажет.
— Пожалуйста, скажи мне если что-то узнаешь. Я бы тоже хотела ей помочь, к тому же Сидни знает всех в здешней судебной системе и сможет помочь нам, если понадобится.
Нам может понадобиться любая помощь. В большом городе трудно иметь дело с жестоким обращением с детьми, но я знаю, что в городе, где каждый знает друг друга, это еще сложнее. Работая в том округе, где я работала раньше, у меня был всего один случай жестокого обращения, который мы не смогли доказать, и он меня просто сломил.
В комнату вбегает Себастьян.
— Мы можем пойти с Хэдли в домик на дереве?
— Если миссис Эрроувуд не против.
Элли тепло улыбается.
— Конечно, Хэдли, будь осторожна и не будь властной.
Маленькая девочка с красивыми зелеными глазами хлопает длинными ресницами.
— Я не властная.
Сзади раздается громкий смешок.
— Это самая настоящая ложь, которую я когда-либо слышал.
— Дядя Джейк! — Хэдли бросается к нему, обхватывая его за плечи.
— Привет, мой милый, маленький Попрыгунчик.
— Мы идем в домик на дереве! — воскликнула Хэдли.
— Это замечательно. Послушай, Себастьян, не позволяй этой девушке взять ни дюйма, иначе она возьмет милю. Поверь мне, это касается всех женщин.
Я закатываю глаза.
— Это неправда, не слушай его.
Он садится на корточки перед ними двумя.
— Ты репетируешь свои реплики?
Себастьян кивает.
— Каждый день.
— Хорошо. Ты готов к завтрашнему дню?
— Я очень надеюсь, что получу роль.
Джейкоб не дает ему ложных надежд. Он не лжет и не дает обещаний.
— Тот, кто лучше всех справится, пройдет кастинг. Я знаю, что ты хочешь получить роль, и неважно, какую роль ты получишь, я знаю, что ты будешь стараться изо всех сил, верно?
— То есть, возможно я могу пробоваться не на эту роль?
— Не каждый актер предназначен для той роли, которую он хочет. Иногда нам приходится делать все, что от нас требуется, чтобы совершенствоваться и расти. Как, например, в том дерьмовом фильме, который ты смотрел.
Глаза Себастьяна расширились.
— Ты сделал это, чтобы научиться? Я думал, может, ты просто разорился.
Джейкоб смеется.
— Я был таким же, но я узнал много нового о разочаровании, потому что я прошел прослушивание на главную роль и не получил ее. Я мог бы разозлиться и послать все к черту, но я этого не сделал, и знаете что?
— Что? — спрашивает Хэдли, заинтересованная не меньше Себастьяна.
— Режиссером того дерьмового фильма был Ной Фрейзер.
Глаза Себастьяна расширяются.
— Ты имеешь в виду того самого Ноа Фрейзера, который снял «Навигатора»?
— Тот самый, и знаешь, почему я, наверное, получил эту роль?
Он качает головой.
Джейкоб усмехается.
— Потому что я ни разу не пожаловался. Я работал больше, чем любой актер на съемочной площадке. Я был там, даже когда это был не мой день съемок, чтобы научиться большему, и Ноа это заметил. Никогда не стоит недооценивать значимость усердной работы, когда никто не смотрит.
Хэдли тяжело вздыхает.
— Да ладно, Себастьян, дядя Джейк не понимает смысла. Никто не хочет работать, когда никто не смотрит.