— Ну, это было слишком наглядно. Я хотела сказать… она сумасшедшая?
Я смеюсь.
— Нет, она не сумасшедшая. Она вообще-то психотерапевт.
— Пожалуйста, скажи, что не твой.
— Отвали.
— Я просто спрашиваю. В любом случае, что насчет твоего графика?
— А что с ним? — я спрашиваю.
— Просто… ты знаешь, что тебе нельзя ни с кем связываться, Джейкоб. Я говорю это не из вредности, но ты знаешь, как это бывает. Ты самый горячий новый актер в Голливуде, и единственная причина, по которой ты получаешь эту передышку, заключается в том, что они думают, что ты уехал в Канаду, готовиться к «Вынужденной посадке». Если они узнают, что ты в Штатах и встречаешься с кем-то? Пресса будет преследовать ее и детей.
— Я знаю.
— Я знаю, что знаешь, но это реальность.
— А как же моя жизнь, Кэт? Мне больше ничего не позволено?
— Конечно, у тебя есть жизнь, — она вздыхает. — Я просто не хочу, чтобы тебе причиняли боль. Моя работа — защищать тебя. Но, похоже, она тебе действительно нравится.
Это не вопрос. Кэтрин знает меня достаточно долго, чтобы услышать это.
— Да.
— Тогда какая разница, что я скажу? Действуй. У тебя только одна жизнь, Джейкоб. Я буду здесь, чтобы смягчить последствия.
— Меня не волнуют мои последствия. Меня волнует она. Она вдова. У нее двое детей, и я не вернусь сюда. Никогда. У меня есть четыре с половиной месяца до отъезда из Шугарлоуф, и я не собираюсь, как мои братья, пускать корни в этом богом забытом городе. Она будет единственной, кто сломается, так что ни о каком возвращении не может быть и речи.
— Знаменитые слова.
Я закатываю глаза.
— Слушай, я даже не знаю, почему я спорю, потому что это не имеет значения. Я собираюсь сосредоточиться на своей карьере и не вмешиваться ни во что.
— Ты так и сказал.
— Почему мне кажется, что ты надо мной издеваешься?
Кэтрин смеется.
— Потому что это так. Знаешь, за последние несколько лет ты никогда так не говорил о женщинах. Да, конечно, у тебя были случайные связи, и одна актриса, как бы ее ни звали, которая тебе вроде как нравилась, но я чувствую разницу.
Если бы она была передо мной, я бы ее отпихнул.
— Мы друзья, мне нравятся ее дети, и мы вместе работаем над пьесой.
— Хорошо. Как скажешь.
Я думал, она собирается отмахнуться, но потом говорит.
— Если бы ты об этом не думал, ты бы об этом не говорил.
— Ничего не будет.
— Я знаю. Я верю тебе, Джейкоб. Правда. То есть, я вовсе не верю, но…
— Но ты — заноза в моей заднице.
Она фыркнула.
— Да, а ты — прогулка по парку. В любом случае, хватит об этом, я только что получила сообщение, что Ноа на линии. Я начну видеозвонок.
Через несколько секунд на экране появляются лица Ноа Фрейзера и Кэтрин.
— Джейкоб, рад снова тебя видеть.
— Ноа, я тоже.
Он тепло улыбается.
— Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
Из-за его спины высовывается голова маленькой девочки, которая озорно улыбается. Он поворачивается.
— Обри! Я на связи, закрой дверь, — его голос тверд, но она выглядит совершенно невозмутимой.
— Ты обещал сегодня не работать и отвезти меня в магазин.
— Я отвезу, но тебе нужно дать мне немного времени.
Она наклоняет голову, и тут ее глаза видят экран.
— Это Кэтрин?
— Привет, милая, — говорит Кэт. — Где твоя мама?
— Она гуляет с тетей Николь. Ной обещал сводить меня в магазин, чтобы я могла купить то, что мама запрещает.
Обри опирается локтями на стол, а потом подпирает голову кулаками, так что она занимает весь экран.
Кэтрин хихикает.
— Я уверена, что она будет счастлива.
Она пожимает плечами.
На мой телефон приходит сообщение.
Кэтрин: Девушка Ноа — моя кузина. Вот откуда Обри меня знает. Я представляла интересы Ноа, но, когда они начали встречаться, он ушел к другому публицисту.
Я: Значит, Ноа ушел из твоей компании в другую, и теперь тебе приходится работать с ним снова, потому что ты представляешь меня? Как тебе это удается?
Кэтрин: Это случилось много лет назад, так что успокойся. Кроме того, я бы в любом случае разорвала с ним контракт из-за конфликта интересов.
Обри снова заговорила.
— Подожди! Ты ведь Навигатор, не так ли?
Я улыбаюсь.
— Да.
— Это круто, — она поворачивается к Ноа. — Мы можем идти, пока мама не вернулась?
— Извините за это, ребята, — говорит Ноа и отключает звук, пока разговаривает с ней.
Кэтрин смеется.
— Дети.
— У меня племянница примерно возраста Обри, я понимаю.