— Это невероятно и прекрасно, так что, если ты хочешь убить меня здесь, я не против.
— Это ты убиваешь меня, Бренна. Каждый раз, когда я нахожусь рядом с тобой, я чувствую, как часть меня прежнего умирает, чтобы освободить место для чего-то нового.
Ее пальцы поднимаются к моей щеке, и она улыбается.
— Из пепла всегда рождается жизнь. Мы с тобой оба сжигаем прошлое, чтобы начать что-то новое и прекрасное.
— Когда я приехал сюда, я поклялся, что уеду без единого колебания, — признаюсь я.
— Я поклялась, что никогда не рискну разбить свое сердце.
Я убираю ее волосы с лица, желая прикоснуться к ней и убедиться, что она настоящая.
— Что мы за пара.
— Я думаю, что мы просто замечательная пара.
— А еще ты думала, что я привел тебя сюда, чтобы убить, — поддразниваю я.
Бренна приподнимается на носочки и целует меня.
— Это был бы отличный способ умереть.
— Как насчет того, чтобы не умирать и просто поужинать?
— Звучит неплохо.
Я подвожу ее к столу, на котором стоят два накрытых блюда. По словам Себастьяна, ее любимая еда — «Твиззлерс» (прим. Твиззлерс — жевательные конфеты). Это было бы здорово, если бы нам было одиннадцать, но это не совсем подходило для того, что я хотел. Я попросил Элли немного в этом разобраться, но она ничего не добилась. Я вспомнил, как она несколько раз упоминала об одном блюде, и, поскольку мы находимся недалеко от Нью-Йорка, я решил прибегнуть к некоторым услугам.
Как только она села, я эффектно снял крышку, чтобы показать очень причудливую версию жареного сыра.
— О! Это из «Мюррея»?
Я киваю.
— Конечно.
— Джейкоб! Ты достал мне сэндвич из «Мюррея»! Это самый лучший жареный сыр, который я когда-либо ела в своей жизни. И это было однажды. И я… ты помнишь?
Слава Богу, я внимателен.
— Ты сказала, что он самый лучший, и я попросил доставить немного.
— Ты доставил мою любимую еду на ужин в лес. Я не знаю, что сказать.
— Как насчет того, чтобы съесть его, пока он не испортился.
Время от времени приятно быть мной, и это был один из тех случаев. Я позвонил владельцу, который прислал сюда своего шеф-повара, чтобы тот приготовил жареный сыр, и он был свежим. Она никогда не узнает, сколько я в итоге заплатил за сэндвич, но это неважно, Бренна счастлива.
Она качает головой и встает, направляясь ко мне.
— Сейчас мне плевать на сэндвич. Мне нужно поцеловать тебя.
Я притягиваю ее к себе на колени, и ее пальцы касаются моих волос.
— Это самая милая и заботливая вещь, которую кто-либо когда-то делал для меня. Мне нравится твой сюрприз. Мне нравится… Я…
Она останавливается, оставляя меня гадать, чем закончится это заявление. Если все закончится так, как я ожидаю, что я скажу? Скажу ли я ей, что влюбился в нее? Это пугает меня до смерти. Вместо того чтобы сказать это, она улыбается.
— Мне все здесь нравится, и ты делаешь так, что мне очень трудно не испытывать к тебе еще больше чувств.
— А что, если я не хочу, чтобы ты чувствовала меньше?
Голубые глаза Бренны ищут мои.
— Как ты хочешь, чтобы я чувствовала себя?
— Особенной. Желанной. Нужной. Я хочу заставить тебя улыбаться и подарить тебе весь мир. Это наши последние выходные перед тем, как мы всем расскажем, и я хочу, чтобы ты знала, что это значит.
Я должен сказать ей, но не хочу ее пугать. Черт возьми, свидания — это не весело.
— Для меня это значит все, и каждый раз, когда я с тобой, я чувствую это. Спасибо.
— Тебе никогда не нужно благодарить меня за то, что я хочу показать тебе, что я чувствую.
Секунду спустя ее губы касаются моих, и я никогда не хочу, чтобы этот поцелуй прекращался.
— Думаю, в кадре они должны быть немного ближе, — инструктирует Кэтрин, глядя на заднюю панель камеры.
Я стону.
— Кэт, серьезно. Мы снимаем уже целый час.
Она смотрит на меня, а затем мягко улыбается Бренне.
— Прости, но образ должен сказать больше, чем история.
Не стоит и говорить, что я был удивлен, когда проснулся от того, что в дверь стучит невысокая брюнетка с пакетом рогаликов. Кэтрин прилетела, чтобы убедиться, что я не облажаюсь с фотографиями. Она хочет, чтобы они получились очень специфическими. После долгих споров мы решили, какой журнал будет освещать эту историю. Она хотела газету, но после разговора мы оба согласились на журнал о знаменитостях, который сосредоточится на нашей истории и не будет преувеличивать.
И вот мы здесь, в поле, с горами за спиной и легким намеком на солнечный свет на горизонте. Рука Бренны лежит на моей груди.