Регина не нашла в себе сил, чтобы съязвить или даже просто кивнуть фее. Ощутив ее сомнение, понимая, что сейчас разум борется с сердцем, заставляя Королеву сходить с ума в этом безмолвии, Тинкербелл приняла верное для себя решение - она ушла.
Решив, что готова ко всему, Регина сделала несколько шагов и уже с порога в гостиную увидела, что Робин спит. Вспомнив, что никогда не видела его спящим, Королева вспомнила и то, что никогда не видела его пьяным, в ярости, огорченным, обиженным, отчаянно требующим ответа… Эти несколько дней дополнили сохраненный в сознании образ разбойника такими яркими штрихами, что Регине даже было страшно, что будет дальше. И все же она хотела и дальше изучать этого мужчину.
Внутренне передохнув, Королева подошла к дивану и подложила под голову Робина подушку. Склонившись и всмотревшись в знакомые черты, пересилив свое желание прикоснуться к его щеке, Регина перевела взгляд и заметила, что Гуд уронил вниз руку. На запястье все также красовался застывший и ждущий ее лев.
========== День четвертый. Среда ==========
Это мог быть один из самых обычных дней. Когда ей приходится после заваренного кофе готовить блинчики, поливать их вишневым джемом и отправляться выуживать из постели свою дочь. Уговаривать ее выползти из–под груды подушек, одеяла, следить за тем, чтобы она вновь не уснула в ванной, кормить ее, прислушиваясь к сонным вздохам, а потом одевать и везти в детсад. Только, получив краски и кисть, Кейли окончательно просыпалась, и Регина могла уезжать на работу.
В Сторибруке оказалось все по–другому. Кейли отчего–то просыпалась сама, выделяла себе время на изучение дома, умудрялась отыскать позабытую уже Региной вещь, допрашивать мать весь день, ожидая нереальной истории, и спорить, что так не бывает. Или могла встретиться с собственным отцом. Тем более, что сделать это было нетрудно, особенно, когда Робин спал в гостиной.
Делая глоток обжигающего кофе, Регина услышала голоса, различила среди них требовательный тон Кейли и, отвлекшись от плиты, поспешила на поиски дочери. Как и подсказывало королевское, неспокойное сердце, девочка была в гостиной – сидела на столике перед диваном, с которого за ней наблюдал Локсли.
– Ты не можешь быть Робином Гудом, – упрямо и даже жестко настаивала Кейли.
– Почему же? – Робин боролся с утренней тошнотой и прийти в себя ему помогала эта маленькая истязательница. Перед ней приходилось сдерживаться.
– А где твой лук? – указательный пальчик малышки взлетел вверх, и она стала похожа на школьную учительницу.
– Я не ношу его с собой. Он очень тяжелый, и я могу задеть кого-нибудь, – Робин невольно улыбнулся, видя в сосредоточенном лице малышки королевские черты.
– И ты попадаешь в яблоко? Так же не бывает…
– Я, конечно, не пробовал, но, думаю, что попаду. Только не сейчас, – Робин взъерошил волосы.
– А леди?! У тебя есть леди? – спохватилась Кейли. Ответ на этот вопрос больше всего интересовал Регину – ради него она отступила в коридор и прислонилась к стене. Все это время Робин молчал. А, когда решил ответить, то слов Регина не смогла разобрать – только раздавшийся вопль Кейли.
– Не–е-е-т… Мистер, вы – врунишка…
Заинтригованная всем этим Королева не выдержала и ступила вновь на порог, привлекая уже внимание дочери. Спрыгнув со стола, Кейли побежала к ней.
– Мама, мама, этот мистер говорит, что ты его леди…
В тот момент, когда малышка обхватила ее за ноги, Регина в ступоре уставилась на следящего за ней Робина. Ощутив раздражение от нечестной игры, в которой оказалась замешана их дочь, Королева выпрямилась и едва не прожгла в Гуде дыру.
– Леди этого мистера дожидается его дома, Кейли… – отчеканила резко Регина. В синеватых глазах Робина промелькнула горечь, и он медленно встал, не сводя с нее взгляда.
– А чего он спит здесь? Потерялся? – подняв голову вверх, наблюдая за матерью, Кейли попутно разглаживала складки на ее брюках.
– И уже давно, – отозвался Робин. Он хотел, чтобы Регина чувствовала его искренность, видела его глаза, но она именно сейчас решила опустить взгляд на дочь и погладить ее по голове. Оставалось только любоваться тем, как прекрасна женщина в своем материнстве.
– Кое–кого ждут любимые блинчики, – Регина явно пыталась отвлечь дочь. И определенно проиграла.
– А давай мистеру дадим твои блинчики? Ему надо поесть, а то он грустный…
– Ему надо кое–что покрепче, Кейли, – сдержанно отозвалась Регина.
– На блинчики я тоже согласен, – Робин все же заработал от нее сердитый взгляд.
– Мама, идем… Корми меня… и его…
Кажется, только Кейли решила, что дело решено – она потянула Регину в кухню и ей пришлось покориться, бросив через плечо приглашение на завтрак.
***
Вспоминать о предложении Регины дать чего–нибудь покрепче Робину пришлось весь завтрак. Кусок в горло, испорченное выпивкой, просто не лез. На лице молчаливой Королевы играла довольная усмешка, и женщина с особым наслаждением наблюдала, как Кейли подкладывает свои блины в тарелку Локсли.
– Мама, он же не Робин Гуд? – неожиданно вспомнила Кейли.
– Кейли, у людей бывают сказочные имена…
– А мама говорила, что Гуд – самый добрый, храбрый и честный. Он – герой… Вы – герой? – теперь пришло время замереть Регине. Она отлично помнила, что рассказывала Кейли о благородном разбойнике, но не думала, что именно сейчас это всплывет. Судя по загоревшемуся взгляду Робина, он не ожидал такого, но жаждал больше всего продолжения этого рассказа.
- А что еще обо мне говорила мама? – Гуд видел мелькнувшую в глазах Регины злость, но отвлекшись, посмотрел на дочь.
- Что у него есть леди и сын. И что он их любит, - рассеяно отозвалась Кейли. Она не заметила, что Робин стиснул зубы от ее ответа – он не думал, что Регина сможет рассказать о его семье. Особенно их ребенку. – Так ты - герой?
– Ты же не веришь, что я – Робин Гуд? Значит, я не герой, – протянул он, изучая Королеву, которая склонила голову и рассматривала свои пальцы.
– Так и знала, – вздохнула Кейли. – Мама, мы пойдем на ярмарку?
– Когда Кейли умоется и оденется… – благосклонно кивнула Регина. Довольная девочка тут же выскользнула из–за стола и остановилась возле Робина.
– И лука у тебя нет? – уточнила напоследок малышка.
– Лук у меня есть. Но в яблоко я не стрелял, – улыбнулся он. Видимо удовлетворенная этим ответом Кейли умчалась с кухни. Регина же встала со стула и начала убирать посуду. Робин все же спросил, – она всегда такая смешная?
– У нее сейчас период, когда она пытается быть взрослой… И она всегда была такой любопытной, – не оборачиваясь, ответила Королева.
– Я хочу отвести ее на ярмарку.
Регина посмотрела на Гуда, все еще надеясь, что ослышалась. Но он умел показывать своим видом, что не шутит и готов стоять на своем.
– Ты же знаешь мой ответ, – осторожно выдавила она из себя.
– А ты знаешь, что я не отступлю, – поднялся Робин. На несколько минут в помещении повисла тишина, которую, казалось, можно было раздвигать руками.
– Нет.
– Я все пропустил, абсолютно все… Она даже не знает, что я есть. И вы уедете… Мне нужен этот день! – дрогнул на мгновение его голос.
– Твоя жена…
– Ее нет здесь. И ты можешь, хотя бы на день представить, что ее нет?! Сам разберусь с ней… И я хочу побыть с нашей дочерью!
Эти слова царапнули оголенные нервы, и Регина зло прищурилась, вызывая внутри себя самые огненные чувства – гнев и ярость окатили волной и превратили женщину в прежнюю Королеву.
- Она не НАША дочь! Она моя дочь! Так было, есть и будет! – повысился ее голос. – И у тебя есть семья, с которой ты можешь проводить время – сколько захочешь. Не надо только…
- Если ты не разрешишь, я расскажу Кейли, кто ее отец, - шепот Робина показал, в каком взбешенном состоянии находится мужчина. Задохнувшись, Регина вскинула руку и не успела ничего сделать – ринувшийся разбойник оказался прямо перед ней. Правда, он даже не прикоснулся к ее телу, а оставил несколько сантиметров между ними.