— Бриа в порядке? — Я открыла глаза, и Олли снова сел на край кровати, запустив руки в мои волосы.
Он кивнул.
— Я думаю, что да. — Он убрал руку и провел ею по лицу. — Ты проспала уже двадцать девять часов. Ты должна что-нибудь съесть. Тебе нужно встать, принять душ и подкрепиться нормальной едой.
«Двадцать девять часов? Казалось, что прошло всего четыре».
— Чем ты занимался все это время?
— Читал. — Он провел рукой по моему лбу и по волосам. — Я не мог оставить тебя, Мия. Как и сдаться полиции. Не раньше, чем тебе станет лучше.
— Сдаться полиции? — Я села, оперившись на холодную бетонную стену, которая поддерживала меня. — Ты ничего не сделал! Почему ты должен сдаваться полиции?
Олли только покачал головой.
— Бриа была изнасилована. В моей комнате. Вы двое были накачаны наркотиками, Мия. Единственный способ, которым я смогу найти справедливость во всем этом — это рассказать декану, что произошло. Единственный способ убрать Оскара отсюда, подальше от тебя — это быть честным. — Он убрал руку с моей головы и погладил меня по спине. — Я уже все обдумал, это лучший вариант, так что не пытайся переубедить меня. — Он заставил себя убедительно улыбнуться, но за его внешностью скрывался страх. — А теперь, давай. Тебе нужно принять душ, сменить эту одежду и почистить зубы.
Олли встал на ноги, собрал кучу вещей в ногах кровати и сунул их под мышку. Он протянул руки, чтобы помочь мне подняться на ноги.
Снаружи было темно.
— Который сейчас час?
— Около шести утра.
Мы пошли по коридору в сторону общей ванной комнаты. Единственным дежурным охранником должен быть Оскар, который не осмелился бы показаться сейчас на глаза. Было тихо. Устрашающе тихо. Даже наши шаги не издавали ни звука, когда мы шли босиком. Ванная была пуста. Олли включил душ, пока я сосредотачивалась на том, чтобы не упасть.
Пока мы ждали, чтобы вода нагрелась, он стоял передо мной, наши глаза смотрели друг на друга в успокаивающей тишине. На нем был его обычный черный V-образный вырез и те удивительные тонкие джоггеры, сквозь которые я могла видеть очертания его члена. Синяк над его глазом был похож на акварельную палитру зеленых и пурпурных тонов. Его волосы были в беспорядке от того, сколько раз он, по-видимому, сжимал их за последние двадцать девять часов.
— Мия?
— Да?
— Это все полный пиздец, да? — спросил он, и я кивнула. — Обещай мне, что мы никогда не расскажем нашим детям о том, как мы встретились.
— Обещаю, — сказала я, выдавив легкую улыбку.
Он взял меня за руку и повел за занавеску.
— Могу я прикоснуться к тебе, Мия? — спросил он, его голос непреднамеренно сорвался на середине предложения. Он прочистил горло. — Тебе нужно помочь снять одежду.
Я кивнула и подняла свои тяжелые руки над головой. Олли снял свою рубашку, которая была на мне, прежде чем снять свою с себя. Его глаза не отрывались от меня, наблюдая за каждым выражением, изучая каждую деталь на моем застывшем лице.
Он опустился передо мной на колени. Его глаза все еще удерживали мой пристальный взгляд, когда он стянул с меня пижамные шорты, а вместе с ними и трусики. Он схватил меня за бедра и прижался губами к моей тазовой кости, прежде чем встать на ноги, его глаза не отрывались от моих.
Его джоггеры и боксеры исчезли, и он повел меня под воду, запрокинул мою голову назад и погрузил мои волосы под струю.
— Позволь мне сделать это для тебя. — Олли схватил бутылочку с шампунем и втер его в мою кожу головы. — Потом ты почувствуешь себя лучше.
— Я не хочу, чтобы ты сдавался полиции. — Это было все, о чем я могла думать. Его бы тоже забрали. Я не смогла бы выжить здесь без него. — Ты обещал мне — ты и я, помнишь?
Олли ухмыльнулся и прополоскал мои волосы под струей, сосредоточившись на том, чтобы смыть весь шампунь.
— Я делаю это для тебя и для себя.
— Останься со мной, Олли.
— Я с тобой. Навсегда.
«Нет».
Мне хотелось плакать, но мое тело было слишком слабым, чтобы что-либо предпринять. Олли выдавил мыло на ладони, потер их друг о друга, затем провел ими по моим плечам, вниз по длине рук и по спине. Теплая вода, бьющая по моей коже, расслабила мои ноющие мышцы, а руки Олли на моей обнаженной коже стерли болезненные воспоминания об Оскаре. Он снова опустился на колени, проводя мыльными руками по моим ногам, между бедер и по ягодицам. Я держалась за его плечи, чтобы не упасть.
— Ты что-нибудь помнишь? — спросил он меня, сжимая тыльную сторону моих бедер. — Они сказали, что не трогали тебя… Они прикасались к тебе? — Его руки были восхитительны, когда они обхватили меня спереди и поднялись вверх по середине моих бедер. Мой мозг не мог думать ни о чем другом, кроме рук Олли на мне. — Я, блядь, убью их.