Он предупреждал меня, что это произойдет.
А потом он отвел взгляд. Стены в комнате медленно сдвигались вокруг меня и душили. Кислород в моих легких, кровь в моих венах, плоть с моих костей — все это рассыпалось, разбиваясь на мелкие кусочки, но все еще держалось на ниточке. Нитью было мое сердце. Оно работало на автопилоте, будто не могло связаться с остальным телом. В ушах стучало, и я хотела, чтобы это всё прекратилось, но моё сердце не было готово отпустить его. Это продолжалось с тем же ровным ритмом, отказываясь отдать то, что было прямо передо мной. Я плыла по течению, едва существуя, потому что он ушел — и это означало, что ушла и я. Мы ушли. Но мое сердце все еще билось, и теперь я ненавидела это.
Я ненавидела свое сердце.
Может быть, мое сердце верило, что его глаза вернутся к моим. Может быть, мое сердце верило, что свет снова засияет в его глазах. И я ждала. Как будто у меня был выбор. Прошло две секунды… затем три, я ждала, пока мое тело ослабнет от разрыва, а мое сердце продолжит биться. Четыре …
А затем он повернулся ко мне спиной. Всё, что когда-либо было между нами ушло, но я все отчётливо помнила, и это было несправедливо. Он был отстранен, и это было несправедливо. Почему он не взял меня с собой? «Ты собираешься оставить меня здесь или взять с собой, любимая?» — однажды он уже спрашивал меня об этом. «Взять с собой», — сказала я, но забыла задать ему тот же вопрос.
Я должна была спросить его.
Смогу ли я когда-нибудь научиться принимать пустоту в его глазах за удивление и уязвимость? Конечно, все, что он мог предложить, было лучше, чем ничего. Если бы только он обернулся. Заметил ли он меня вообще? «Обещай мне, что ты вернешь меня», — сказал он мне, но я была в ступоре. «Ты должна напомнить мне. Ты должна найти способ».
А потом он сделал шаг в противоположном направлении. Он ушел, отправился в неизвестность, и я не могла вернуть его, но мое сердце продолжало биться ровно, двигаясь в ритме надежды. «Останься со мной», — повторял он снова и снова. Кто бы мог подумать, что именно он сделает шаг в забвение? Внутри я кричала. Внутри я рассыпалась. Мог ли он меня услышать?
Почему ты не смог остаться со мной, Олли?
Несмотря на то, что он был всего в двадцати футах от меня, а уже я скучала по нему, и это было так больно. Вполне возможно, что сейчас он проснется и обернется, или что я проснусь. В любом случае, это был страшный сон.
Каждый шаг увеличивал расстояние между нами и уменьшал шанс того, что он вернется. Темнота была не лучше. Я видела его свет своими собственными глазами и чувствовала своим собственным сердцем. Я знала, что было на другой стороне. Он был светом. И теперь он был в темноте. А у меня осталась лишь воспоминания об этом, и было несправедливо стоять здесь в одиночестве.
Единственным теплом, которое осталось, была вода, собиравшаяся в уголке моего глаза, и не важно, насколько горячей она казалась, когда стекала по моей коже, я все еще дрожала от ее холода.
Бросив свой поднос на поднос Джейка, я побежала за ним. Мои ноги двигались несмотря на то, что я не чувствовала их. Я дышала слишком тяжело или вообще не дышала. Я была не совсем уверена, но мне было все равно. Слова застряли у меня в горле, когда я попыталась выкрикнуть его имя. Он стоял ко мне спиной, я узнала его плечи, его походка была знакомой, но всего несколько мгновений назад он смотрел на меня так, словно я была для него чужой.
Я схватила его за руку и развернула к себе, заставляя посмотреть на меня, заставляя его увидеть меня. Он казался смущенным, когда посмотрел на меня сверху вниз, а затем улыбнулся, но это была не та улыбка, которую я любила. Эта улыбка была другой. Ложью. Он провел руками по волосам, пока я ждала, повиснув на крае обрыва.
— Я не знаю, что сказать, — сказал он, не смотря на меня, и было видно, что он пытается что-то скрыть.
— Скажи что-нибудь. — Я цеплялась за надежду, но он стоял передо мной, недосягаемый. Я схватила его за руку, но она была холодной, и он отстранился, прежде чем засунуть руки в карманы.
— Ты трахнула моего брата. Все это затянулось, я не должен был позволять этому продолжаться так долго.
Его слова пронзили меня насквозь. Они разорвали меня, засунули в блендер, и он нажал кнопку «вкл».
— Затянулось что?
«Не говори этого, Олли. Не смей, блядь, говорить этого».