Он сделал глубокий вдох и на выдохе посмотрел в землю. Это был самый протяжный вдох, который он когда-либо делал.
— Ты и я.
«Ты и я».
Это были пули. Их было три. Одна в живот, одна в сердце и одна в голову. Раньше, когда он произносил эти слова, это было все, что имело смысл. Обещание. Теперь это звучало как прошлое, как сожаление. Еще одна слеза скатилась по моей щеке, и я пыталась быть сильной ради него, но вся моя сила была в нем самом. Он все еще не смотрел на меня, и мои руки дрожали по бокам.
— Олли, это все лекарство. Ты не это имеешь в виду. Ты обещал мне, — я подняла кольцо, чтобы он увидел. — Ты, блядь, обещал мне, помнишь?
Олли вынул руку из кармана, но только для того, чтобы опустить мою своим холодным и горьким прикосновением.
— Не ругайся, милая. Это отвратительно.
Мои глаза расширились, я изучала его лицо, но он смотрел на все остальное, кроме меня. Он выдохнул, и я могла сказать, что он собирался отстраниться, поэтому я встала перед ним.
— Скажи мне, что делать, Олли. Как я должна тебе напоминать?
— Никак. Все кончено. Ты должна отпустить меня.
Я покачала головой, чувствуя, как краска отливает от моего лица. Все вокруг говорило мне, что я должна уйти, но я не могла. Все, чего я хотела, это остаться с ним. Я поднесла руку к его лицу, и он замер от моего прикосновения.
— Пожалуйста, посмотри на меня, — умоляла я, и его глаза медленно поднялись на мои. Пустота, которую он так много раз описывал мне, была там, но я все еще видела того Олли, затерянного в своей новообретенной темноте. Он накрыл мою руку своей ладонью, но не отстранился. Это было все, что мне было нужно, чтобы продолжать идти.
Приподнявшись на цыпочки, я легко поцеловала его. Мне никогда не было так страшно.
Он открыл глаза.
— Мия… — Он ахнул, как будто это был его последний вздох, затем поцеловал меня в ответ, положив руки на мое лицо, наши губы держались отчаянно, но опасно. Но так же быстро, как это началось, все закончилось.
Олли отстранился и прижался своим лбом к моему. Он облизнул губы и медленно покачал головой взад-вперед. Он ускользал у меня на глазах, и я не знала, что еще сделать.
— Теперь твоя очередь остаться со мной, — прошептала я.
Олли вырвался из моей хватки и сделал шаг назад. Руки, которые когда-то не могли оторваться от меня, теперь были в его карманах. Губы, которые когда-то хотели быть всегда на моих, теперь были далеко, и глаза, которые раньше всегда смотрели на меня, теперь не могли.
— Я такой придурок. — Он выдавил из себя резкий смешок, который быстро растворился. Оглядев меня с ног до головы, он сделал еще один шаг назад. — Держись от меня подальше, Мия.
Потом он оставил меня одну в коридоре.
И эти слова поставили меня на колени. Каждый шаг, который отнимал у меня Олли, наносил еще один удар по моей душе, вызывая еще больше слез из моих глаз, провоцируя каждый крик и только усиливая боль в моей груди.
Он не сказал мне закрыть глаза,
но я все равно так сделала.
Эпилог
“ Это была любовь с первого взгляда:
Чувство — неизвестное, неожиданное, внезапное,
не подвластное осознанию — поглотило его всего;
и он понял, к своей радости и изумлению, что это навсегда.“
— Томас Манн
Шесть Месяцев Назад
Олли
Я не спал с пяти утра. Все ушли около четырех, а я слишком много выпил. Это был редкий случай, когда я пил, но Оскар всегда дарил мне бутылки. Половина меня хотела верить, что он чувствовал себя ужасно из-за того, что свалил преступление на меня, поэтому он раз в неделю оставлял бутылки в моей комнате, другая половина меня была уверена, что все это уловка, еще один способ контролировать и манипулировать мной. В любом случае, пошел ты, Оскар.
Но она не могла быть настоящей — девушка из столовой. Это произошло мгновенно, мое сердце и душа автоматически пришли к согласию, пообещав ей все, и, честно говоря, у меня было их слишком много.
Слишком много сердца и слишком много души.
Но прошлой ночью Джейк и Алисия подтвердили ее существование. Они сказали, что ее зовут Мия. Как может слово из трех букв звучать лучше, чем поэзия? М-и-я.
Она сидела за столом у окна, до нее было не больше тридцати футов, но мое тело разлилось и превратилось в лаву, желая течь в ее направлении. Все остановилось. Хотя, она не могла быть настоящей. Никто не смог бы физически повлиять на меня так, как она. Должно быть, это был сон — мираж — отражение того, чего я ждал. Она была ненастоящей, я продолжал напоминать себе.