Я всхлипываю, мои плечи трясутся:
— Не оставляй меня. — Повторяю я. — Пожалуйста, Корт… Я не смогу сделать это без тебя.
По её лицу тоже текут слезы, и она шмыгает носом.
— Я люблю тебя. — Ее голос срывается, и, клянусь, у меня разрывается грудь. — Я всегда буду присматривать за тобой.
— Я бы хотел, чтобы тебе не приходилось попадать на Небеса, — всхлипываю я. — Я бы хотел, чтобы ты просто продолжала оставаться ангелом на Земле.
Кортни всхлипывает.
— Я знаю. — Её рука дрожит в моей. — Я тоже.
Её глаза закрываются, и я паникую, звуковой сигнал от аппаратов становится медленнее. Я поднимаю глаза и вижу, что её сердцебиение упало, а моя грудь начинает вздыматься.
— Подожди, пожалуйста.
— Мне так страшно, Ти.
— Я здесь, Корт. — Я наваливаюсь всем телом на кровать, стараясь не раздавить её, но все равно прижимая к себе. Её голова откидывается на подушку, её тело такое вялое и костлявое. Она даже не может больше удерживать свой вес. Мое тело сотрясается от рыданий, и я крепко обнимаю её.
— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.
— Я люблю... — вздыхает она, — Тебя.
А затем ровная линия.
Ей было восемнадцать лет – слишком мало. И в свои всего двадцать два года я не подозревал, насколько сильно её смерть повлияет на мою жизнь. Как горе причинит мне боль, изменит меня. Мои родители пытались подготовить меня к стадиям горя, но никакая подготовка не могла подготовить меня к встрече с ними.
На сестринском посту пять медсестер, и я слегка опираюсь на стойку, одаривая их самой ослепительной улыбкой, на которую только способен, – улыбкой, которую мне совсем не хочется дарить. Но я все равно это делаю, потому что я здесь, чтобы принести свет в жизни этих маленьких детей. Мой подарок им. Немного солнечного света от моей сестры, если хотите.
— Привет, — тихо говорю я медсестре рядом с телефоном с подсветкой вызова. — У вас есть центр отдыха?
Она улыбается в ответ:
— Да. — Указывая мне в сторону комнаты отдыха, она кивает. — Но в это время там никого нет.
Я понимаю это, тем более что сейчас девять вечера, но я не уйду отсюда, пока не увижу детей.
— Я бы хотел почитать кое-кому из ваших детей – тем, с кем нет родителей.
Малия – медсестра – медленно кивает, и слезы наворачиваются на её глаза.
— Оооо, хорошо. — Она прочищает горло, затем говорит:
— Я посмотрю, что можно сделать. А пока вы можете пойти и подождать там.
Я иду в том направлении, куда она мне указала, и нахожу открытые стеклянные двойные двери. Пространство огромное, с большим ковром в виде круга, множеством глубоких кресел, художественным уголком и даже небольшой зоной для питания. Я выдвигаю стул на середину комнаты, ставлю кресла напротив себя, сажусь и жду.
Я скучаю по тебе, Корт.
Всегда.
Глава 4
Бейли
Постучав в дверь комнаты мистера Андерсона, меня встречает тишина. Я хмурюсь и открываю её, только чтобы обнаружить, что его комната пуста. Дверь в ванную распахнута настежь, и там тоже никого нет.
Ни за что на свете.
Я знаю, что была немного груба с ним, но где он, черт возьми? Не может быть, чтобы этот маленький засранец сбежал из больницы, верно? Это было бы вишенкой на вершине моей дерьмовой ночи. Отлично.
Возвращаясь на пост медсестры, я привлекаю внимание первого человека, которого вижу:
— Эй, вы не видели Тео Андерсона? Крупный парень, мускулы, голубые глаза?
— Хоккеист? — Глаза Аманды загораются. — Я не видела его в последнее время, но, черт возьми, он горяч.
Я фыркаю и закатываю глаза, потому что, конечно, именно на этом сосредоточены все эти женщины – на том, какой он сексуальный, а не на том факте, что он травмирован и может потерять из-за этого карьеру.
— Хорошо, спасибо. — Хотя и не за что.
Пройдясь взад и вперед по всем коридорам в блоке – который имеет форму прямоугольника, я не нахожу никаких следов его присутствия. Мои руки начинают дрожать, и я тяжело дышу. О, черт возьми, я потеряю свою чертову лицензию медсестры, если он покинул эту гребаную больницу. Как вообще мог пропасть пациент? Куда, черт возьми, он подевался?
Все медсестры собрались на сестринском посту, вполголоса переговариваясь друг с другом. Моя спина начинает потеть под рубашкой с длинными рукавами, и впервые за эту зиму я радуюсь, что на мне нет куртки. Черт возьми, как же здесь жарко. Чем ближе я подхожу к ним, тем больше они начинают поднимать глаза и расходиться. Мои руки хлопают по столешнице, и я снова смотрю на Аманду, моя грудь вздымается. Бьюсь об заклад, я выгляжу сумасшедшей – я это чувствую.
— Ничего? — Спрашивает Аманда, нахмурившись.
— Неа. — Я нажимаю на букву «а». — Я собираюсь рассказать про это.
Она медленно кивает.
— Вероника! — зовет она старшую медсестру. — Ты нужна Бейли.
Вероника подходит ко мне с улыбкой, которая тут же исчезает, когда она видит, как я вытираю пот со лба и трясущиеся руки.
— Что происходит? — Ее губы опускаются, и она ищет мой взгляд. Она никогда не видела меня такой взволнованной. Я не из тех, кого легко выбить из колеи на работе. Я горжусь тем, что могу справиться даже с самыми сложными ситуациями. Но пропавший пациент? У которого травма головы? Не думаю, что я создана для этого.
— Что случилось?
— Тео Андерсон, — начинаю я, затем с трудом сглатываю, — пропал.
— О черт, — бормочет она. — Что ты сделала?
Я отшатываюсь, как будто она дала мне пощечину. Что я сделала? Почему это должна быть моя вина? Потому что это так.
— Я ничего не делала. Я взяла у него кровь, а потом, когда я вернулась, его не было в его комнате.
— Ты проверила весь блок? — спрашивает она.
— Все коридоры. — Я киваю. — Я думаю, мы должны рассказать про это.
— Хорошо, — вздыхает она. — Аманда и остальные девочки осмотрят комнаты. Но вам нужно покинуть это отделение и обыскать больницу. Я введу карантин. Никто не сможет уйти, пока мы его не найдем.
Я снова быстро киваю.
— Хорошо. — Мои руки дрожат, когда я делаю ровный вдох, пытаясь успокоиться. Если он не появится, мне понадобится мой Ксанакс (прим.: успокоительное). — Хорошо.
— Иди, — говорит Вероника, затем отдает распоряжения остальным медсестрам.
Подбегая к лифтам, я вижу, что она направляется в комнату питания. Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать. Но, думаю, мне нужно поискать везде. Поэтому я нажимаю кнопки на каждом этаже подо мной, поскольку те, что выше, предназначены для детей, и начинаю свой поиск. Конечно, его никто не видел, поэтому я спускаюсь в кафетерий, «Старбакс» и «Фаст-фуд плаза». Его нет и здесь. И не здесь.
Присев на корточки, я прижимаюсь к стене кафе быстрого питания, пытаясь делать глубокие вдохи. В этот момент я сильно потею и слышу биение своего сердца в ушах. Оно грохочет, бьётся так быстро, что я боюсь потерять сознание. Но я сосредотачиваюсь на стуке: стук, стук, стук – пытаюсь делать глубокие вдохи.
Чья-то рука ложится мне на плечо, и я вздрагиваю, но затем облегчение заставляет меня прислониться к стене. Тео. Наконец-то.
— С вами все в порядке, мисс? — спрашивает незнакомый голос, и я снова напрягаюсь. — Вам нужна помощь?
Мои руки начинают неудержимо дрожать, а дыхание становится прерывистым.