Их долго носило над самым краем бездны, они дразнили бездну, а бездна манила и пугала их. Кто-то закричал… Они окунулись в горячий поток своих радостей и растворились в нем. Их больше не было — осталась только эта радость, непостижимая и бесконечная, устремляющаяся куда-то за пределы времени…
Ее ресницы вздрагивали, как крылья бабочки под дождем… Тот, кто сказал, что у слез соленый вкус, ошибался.
— Где ты? Где ты? — шепотом звала она. — Ты ведь обещал, что останешься со мной навсегда…
Он открыл глаза и заглянул в ее мокрое от слез, невыразимо прекрасное лицо. Она медленно разомкнула веки, почувствовав его взгляд.
— Где ты? — повторила она, глядя куда-то сквозь него.
Он дотронулся до ее волос, в которых запутался луч предвечернего солнца.
— Я здесь, рядом с тобой. Неужели ты меня не видишь?
— Я тебя вижу. Я звала не тебя.
— Ты говорила мне сегодня утром, что хочешь, чтобы я всегда был рядом… Теперь ты больше этого не хочешь?
Она подняла руку и коснулась его щеки. Ее пальцы задержались на мгновение на его лице. Она улыбнулась.
— Я хочу, чтобы ты был рядом, — тихо проговорила она. — Мне с тобой очень спокойно и уютно… Но я не могу понять, почему мы с ним расстались.
— С ним?
— С ним. — Она приподнялась на локтях и отвернулась, устремив взгляд куда-то вдаль. — Ты разве его не видел? Он только что был здесь…
Констанс сидела на балконе своего роскошного люкса, лениво перелистывая журнал «Oggi»[11]. Конец октября в Риме был теплым и солнечным — чудесная погода для прогулки. Но она устала от своих одиноких прогулок. Она уже исходила вдоль и поперек весь центр Рима, побывала на всех тех улицах, по которым когда-то бродила вместе с ним… Рим был для нее чем-то вроде города-музея — но вовсе не потому, что он был полон памятников старины и всякого рода достопримечательностей. Этот город хранил память о ее любви, о днях ее счастья, безвозвратно ушедших в прошлое.
Ее муж был удивлен, когда она сказала ему, что остается в Риме, — удивлен, но вовсе не огорчен. Его вряд ли вообще могло огорчить или обрадовать что-либо, не имеющее отношение к их дочери. Да и вообще они были совершенно чужими друг другу, и двадцать пять лет совместной жизни ни в коей мере не сблизили их. Вполне возможно, что если бы у них не родилась Вероника, они бы давным-давно расстались.
Но теперь Вероника была с Габриэле, и больше ничто не связывало ее и Эмори. Продолжать жить под одной крышей не было никакого смысла. Она бы попросила Эмори дать ей развод, но сейчас у нее не было желания возвращаться в Штаты и заниматься этими формальностями. Потом, быть может, она слетает на несколько дней в Нью-Йорк, чтобы подать заявление. Она знала, что Эмори не станет возражать.
Она решила, что купит себе квартиру где-нибудь в центре Рима и обоснуется здесь. Она уже посмотрела несколько квартир, предложенных ей агентством по продаже недвижимости, в которое она обратилась, но пока не нашла ничего подходящего для себя. «Наша родина там, где мы находим наше счастье», — сказал какой-то писатель. Она могла бы взять эту фразу эпиграфом к своей жизни. Пусть ее счастье и было скоротечно, но ведь только здесь, в этом городе, она была по-настоящему счастлива. Кроме той весны, в ее жизни не было больше ничего хорошего.
Тогда, двадцать пять лет назад, она уезжала из Рима в полной уверенности, что никогда сюда не вернется. Но тогда в ней говорила обида. Потом обида улеглась, и любовь возродилась к жизни. Когда любишь, плохое быстро забываешь, помнишь только хорошее. Ну и что с того, что он ее бросил? Он наверняка бросал и других девушек — как говорится, не она первая, не она последняя. Он был тогда очень молод и не собирался связывать свою жизнь с кем бы то ни было, а она навязывала ему свою любовь, клялась в вечной верности… Именно это и отпугнуло его. Она до сих пор помнила выражение его лица, когда она сказала, что хочет навсегда остаться в Риме, чтобы быть с ним. Вскоре после этого он сказал ей, что им лучше больше не встречаться вне съемочной площадки.
Такие, как он, не созданы для вечной любви. Он всегда искал новые впечатления, ждал от жизни сюрпризов… Он бы перестал быть самим собой, если бы связал свою жизнь с какой-то одной женщиной. Сейчас она пыталась убедить себя в том, что и от Вероники он бы устал, не случись всего того, что случилось… Но где-то в глубине души она чувствовала, что это не так.