— Давай я все сделаю сама. У меня получится быстрее. — Но дрожащая рука свидетельствовала об обратном.
Митч накрыл руку Бо своей ладонью, а потом легонько подтолкнул обратно под одеяло. Пальцы у Бо были холодными как лед, она безуспешно пыталась скрыть сотрясающую ее дрожь, и это тревожило Митча. Он заставил себя улыбнуться:
— Ты будешь мне диктовать. Потом поставишь внизу свою подпись.
Губы Бо дрогнули, что должно было означать улыбку.
— П-похоже, у меня появился личный секретарь?
— Именно так. — Стараясь не обнаружить своего беспокойства, Митч склонился над бланком. Большинство вопросов были обычными, и ответы на них не требовали усилий. Митч дошел до раздела о медицинской страховке, посмотрел на Бо и поднял брови.
Она сказала ему название программы, и он вписал его.
— Номер? — продолжил Митч.
Бо глубже зарылась в одеяло.
— Я не помню точно. Моя карточка в сумке, — она застонала, — а сумка в машине, которая осталась на стоянке в парке.
Митч пробормотал одно из тех проклятий, которыми пользуются военные, чтобы выразить сильные чувства. Он с облегчением вздохнул, так как тут подошла медсестра с двумя дымящимися бумажными стаканчиками.
— Я возьму счета на себя. Мы разберемся с этим после, — сказал он.
Первый стаканчик женщина подала Бо. Она вытащила из-под одеяла дрожащую руку и протянула за стаканчиком. Бо вдохнула пахнущий шоколадом пар и сделала глоток.
— Думаю, вам тоже нужно выпить кофе, — обратилась медсестра к Митчу.
— Спасибо, я выпью. — Он не так замерз, как Бо, но тоже сильно промок, пока Бо обливали водой.
Медсестра кивнула в сторону Бо:
— Доктор закончил прием пациента, сейчас ваша очередь. — Она направилась к своему месту за столом, но на полдороге повернулась: — Могу я узнать, в какую передрягу вы попали? Может, расскажете, пока ваша дама будет у врача?
— Обязательно расскажу, — согласился Митч.
В конце коридора показалась женщина с маленьким мальчиком, которого она тянула за руку. У паренька на виске красовалось свежевыбритое пятно с коротким рядом аккуратных темных стежков.
Митч взглянул на малыша, героически старающегося не всхлипывать, и улыбнулся. Сколько раз он оказывался в подобной ситуации с Мики.
— Ребята в школе сбегутся посмотреть на тебя, парень, — ободряюще сказала Бо.
Мальчик заулыбался, его глаза, в которых стояли непролитые слезы, заблестели.
— Правда? Вы так думаете? — спросил он с надеждой.
— Я точно знаю, — авторитетно произнесла Бо.
Мальчуган подавил всхлип и выпрямился.
— Скорей бы в школу, и я покажу всем, как меня зашили, — заявил он, и несчастное выражение лица сменилось бравадой.
Мать мальчика благодарно посмотрела на Бо и Митча и шепнула «спасибо».
— Идем, Джастин. Мы покажем твой боевой шрам младшей сестренке, — громко сказала она, обращаясь к сыну.
— Боевой шрам? Здорово! — Джастин пошел к выходу вслед за матерью.
Митч взглянул на Бо и с облегчением увидел, что краски вернулись на ее лицо: наверное, горячее питье сделало свое дело.
То, как Бо разговаривала с ребенком, приятно удивило Митча, хотя он и сам не мог бы объяснить почему. Но она ведь, кажется, упоминала, что работала в специальной школе — что-то в таком роде. Как бы там ни было, то, что он видел, ему нравилось. Нельзя сказать, чтобы раньше он замечал за Бо много такого, что бы ему не нравилось. За исключением, может быть, смешно торчащих волос. Но даже они уже начинали ему нравиться, потому что это была Бо.
— Ты так хорошо с ним поговорила.
— Да уж, — сипло прошептала Бо, и Митч внимательно посмотрел на нее, побаиваясь, не упустил ли он чего-нибудь в последний момент. Выглядела она неплохо, а голос, по-видимому, изменился под влиянием чувств, нахлынувших при виде ребенка. — Я планирую иметь кучу детей.
Митч не успел развить эту тему, потому что кто-то произнес имя Бо. Он приготовился взять ее на руки, но рядом оказалась другая медсестра — с креслом-каталкой.
Ему удивительно было видеть слабую Бо, и он пытался совместить эту новую Бо с прежней амбициозной телерепортершей. Получалось плохо.
Митч глубоко вздохнул и стал смотреть, как медсестра увозит Бо в глубь коридора.
Бо поудобнее приладила костыли под мышками и балансировала, держа на весу травмированную ногу, пока Митч открывал дверь потрепанного рыжего пикапа. В лодыжке, забинтованной и уложенной в легкую пластиковую лонгету, не унималась пульсирующая боль. В общем, вид не слишком шикарный, но могло быть и хуже. Бо развеселилась, заметив, что ржавые пятна на пикапе были почти того же цвета, что и пятна на ее вымазанной глиной одежде.