Сердце Бо, казалось, остановилось, дыхание перехватило. Она сделала какой-то глубокий, прерывистый вздох. Он не может так поступить с ней снова. Не сейчас!
— У меня нет средства защиты, — отрывисто сказал он, и его голос так же прерывался, как у нее. — Кондомы в моих брюках. В сушилке.
Какое облегчение!
Бо рассмеялась:
— Не думаю, что они теперь на что-нибудь годны. Конечно, они рассчитаны на накал страстей, но не на температуру внутри сушилки.
Митч молчал. Это было молчание отчаяния.
Бо положила руку на его плечо и почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Все в порядке. После того, что случилось на прошлой неделе, я тоже запаслась ими. — Она открыла ящичек ночного столика.
Митч повернулся к ней — на лице были написаны облегчение и желание, и Бо пожалела, что дразнила его.
— Вот. — Она протянула ему маленький квадратик в упаковке из фольги.
Митч покачал головой:
— Нет. Сделай это сама.
Когда она вскрыла пакетик, их губы встретились. Митч целовал Бо так жарко, что ей было трудно выполнить свою задачу. Ведомая желанием и инстинктом, она нашла его несгибаемый жезл и надела на него кондом.
Митч выпустил Бо, и они одновременно вздохнули в полной гармонии — тренируйся они долгие годы, у них не получилось бы лучше.
Митч навис над Бо и через мгновение быстро и грубо вошел в нее. Он не мог сдерживаться.
— Извини, — прошептал он ей в ухо. — Я так сильно желал этого, что не могу…
— Все хорошо. Я тоже хочу тебя. Я… — Бо забыла, что хотела сказать, потому что он начал двигаться.
Их совокупление было быстрым и яростным. Несмотря на то что Митч не мог владеть собой, Бо раскрылась навстречу ему, цветок набухал и распускался, пока не распустился полностью во всем своем великолепии. Она выгибалась, все ее тело содрогалось от восхитительных конвульсий, исходивших из глубины ее естества и распространявшихся по жаждущему их телу.
Митч лежал на спине на мокрых от пота подушках и пытался успокоить прерывистое дыхание. Его сердце колотилось с такой силой, что это пугало его. Он уже слишком стар для таких безумств, сказал он себе, но слишком молод, чтобы отказаться от них.
Митч поднял потную руку и приложил ко лбу.
— Спасибо, — прошептала Бо, ее голос был низким и мелодичным.
Какими словами можно было бы выразить то, что он чувствовал? Он вытянулся и смотрел на Бо, выискивая изменения, которые произошли в ней после любовной схватки.
Ее лицо пылало, щеки блестели от влаги, глаза были полузакрыты, но Митч видел коричневые радужки, следившие за ним из-за ресниц со светлыми кончиками. Губы Бо, красные и сочные, были приоткрыты. Интересно, они стали такими же чувствительными, как и его губы?
Митч провел рукой по ее влажному телу, еще ароматному после ванны, точно исследуя его, а затем повторил этот путь губами. Легко касаясь упругой кожи, он достиг маленьких грудей Бо, сейчас набухших от страсти и покрывшихся пупырышками. Он брал в рот соски и дразнил языком, пока Бо не выгнулась и не застонала от удовольствия.
К Митчу вернулись ощущения, о существовании которых он совсем забыл. Не мог припомнить. А может, он и не знал их раньше?
Он выпустил первый сосок и потянулся к другому, чтобы дать ему равные шансы. Затем он переместился ниже, целуя дорожку в ложбинке между грудями. Митч двинулся дальше, его губы нащупали нежную округлость живота и нашли пупок Бо. Языком он проник в глубину пупка и нежно подразнил его.
Митч нашел мягкую щеточку светло-коричневых завитков и раздвигал их, пока не достиг сердцевины, теплой и влажной после любовной близости. Он массировал ее, пока она не затвердела и не запульсировала.
А вместе с ней и он сам.
Митч заглянул во влажные карие глаза Бо:
— Хочешь еще?.. — Он едва узнал свой голос, низкий от страсти.
Бо ничего не ответила, но в истоме протянула тонкую руку к столику и медленно достала еще одну упаковку.
Митч взял ее, надорвал и приготовился, затем накрыл Бо своим телом и медленно вошел в нее. Когда она полностью раскрылась навстречу, у него вырвался ликующий вздох.
Удовлетворенные, они молча лежали вместе, пока Бо не нарушила умиротворенное молчание.
— Ты, наверное, подумаешь, что я ненормальная, если в такой момент мне хочется есть? — промурлыкала Бо из-под руки Митча. — Но я хочу есть.
Митч не отвечал, и Бо продолжала лежать не двигаясь, положив голову ему на грудь в нескольких сантиметрах от его сердца и слушая ритм его биений. Пальчиком она легко поводила по волоскам на груди Митча, следуя за темными изгибами вокруг плоских темных сосков, провела им по торсу с хорошо развитыми мышцами к животу, пока ее рука не легла на его пупок. Мышцы живота дрогнули, как бы желая больше нежных, дразнящих прикосновений.